. Дубна: 7 oC
Дата 28.03.2024
rss telegram vk ok

Жизнь любого города невозможно представить без автобусов. Автобусы можно представить без кондукторов. Но последние двадцать лет обходиться без кондукторов в Дубне не получается.

Значит, важная это профессия. Насколько она трудна, можно понять, лишь покатавшись с кондуктором целый день по маршруту – с утра до вечера, из конца в конец.

Едем по 11-ому маршруту

– Сегодня спокойный день. Часа пик как такового не будет. А вы вот в сентябре придите! Или зимой… – кондуктор Людмила Караваева активно жестикулирует, делясь со мной тяготами и радостями своей жизни. Живое лицо каждую минуту готово расплыться в улыбке.

Она на линии уже 17 лет. Работа в ее жизни занимает главное место. 

Водитель Владимир Кувалдаев периодически усмехается в усы и добавляет свою лепту в наш разговор. 

Смена сегодня «цельнодневная». Водитель и кондуктор работают вместе с восьми утра до девяти вечера. За это время они совершат сначала два рейса от Березняка до ЗЖБИ и обратно (45 минут в один конец), потом будет обед. Еще три рейса – второй обед. Затем еще полтора круга – и домой.

На самом деле их смена на час дольше, чем время между первым рейсом и последним кругом. Ведь в их работе есть и подготовительная часть, которой пассажиры не видят.

–  По правилам положено приходить за полчаса до работы, – объясняет Людмила Петровна. – Водитель раньше приходит, особенно зимой: ему надо автобус прогреть. Сначала идем в диспетчерскую, отмечаемся. Потом проходим ежедневный медосмотр: дышим в трубку, врач меряет давление и температуру. Отмечаюсь у медика, получаю размен для сдачи, документы, беру сумку и билеты, заполняю путевку. В путевке написано, какой маршрут, какие часы, с кем я сегодня работаю. Иногда работаем и две смены подряд: с четырех-пяти утра до полпервого ночи.

– Два кондуктора должны работать, – вставляет Владимир, – а  работает один за двоих. А водителя обязательно два. От нас зависит безопасность пассажиров.

Хлеб кондуктора

– У нас четырнадцати кондукторов не хватает! – подхватывает Людмила, отрывая билет пассажиру. – В апреле нам прибавили зарплату, думали, народ пойдет. Не пошел. Боятся пассажиров, боятся автобусов. А кто-то по состоянию здоровья не может, кого-то укачивает. Двенадцать часов или шестнадцать покатайся – не каждый выдержит. 

Зеленый «Богдан» у «Сервис-экспорта» набился людьми под завязку. Людмила проворно считывает проездные карты увесистым кондукторским терминалом (даром, что ручной) и снова поворачивается, продолжая беседу.  

 – Четыре человека недавно пришло – двое из них ушли. Мы работаем подряд три дня, один отдыхаем. Если много кондукторов на больничном, бывает, семь дней работаем, один отдыхаем.

– Работаете до девяти вечера, а в пять снова на работу? – спрашиваю сочувственно. 

– Хорошо, если до девяти, а то и до пол-первого ночи работаем, – отвечает. 

Задумалась. Потом улыбается:

– Я никогда не думала, что буду работать кондуктором. Но не жалею. Хотя, когда пришла сюда, то отработала полгода и уволилась. Месяц просидела дома, успокоилась и пришла к Строгову, Геннадию Михалычу. Он попенял: «Мы перебежчиков не любим». Я говорю: «Понимаю. Не знала, что все дороги в АТП ведут». Мне дали мою же сумку, мой прежний табельный номер… Все мы люди. Бывает, устаем. Раньше, когда приходила домой уставшая, начинала на своих кричать. Муж говорил: «Не трогайте мать, она план не выполнила». 

Смеется.

– Теперь и плана у нас нет, и ругаться не с кем: я их не вижу никого, всё время на работе. У других кондукторов так же. Но есть в этом и преимущество… 

Загадочно сверкает глазами: 

– Любовь крепче! Это сто процентов!

Мы – глазами кондуктора

Людмила ныряет в толпу новых пассажиров. Через пару минут, проверив контроллером все проездные и соцкарты вошедших на остановке, возвращается:

– Есть пассажиры понимающие: «Посиди, дочка, я подойду». А бывает... Девушка села, я к ней подхожу. Она: «Я вам деньги показала». Так зачем мне показывать, мне платить надо! Москвичи или жители других городов говорят: «Как нам нравится у вас здесь, в Дубне! Пришел в автобус, сел и сиди. К тебе кондуктор сам подойдет». И мы носимся. 

Помолчала.

– Вообще-то моя работа – оторвать билетик и отсчитать сдачу. В других городах пассажиры сами подходят. Если бы было так, можно было бы и больше работать.

Как бы опровергая ее слова, к нам по очереди подходят пассажиры с заготовленной мелочью. Людмила быстро раздает билеты. Разговор заходит о проездных.

– Они говорят: «К карточке приложи мне сюда!» У них в куртке, в нагрудном кармане она. 

– Вы же должны фотографию посмотреть! – восклицаю.

– Конечно. А на сто двенадцатом мы должны спрашивать, куда едут – по городу или в сады. С карточкой ехать – везде бесплатно. Но мы отмечаем на контроллере, что пассажир едет в другую область – кнопочку другую надо нажать. Люди должны бы привыкнуть. Но нет. Начинаешь: «В город?» Он: «Какая тебе разница? Что ты ко мне пристала?» 

Подняла брови: 

– Но ведь не трудно же сказать… Я же не просто так спрашиваю… Поспрашивай двенадцать часов!.. 

Автобус опустел. Людмила присела на пустое сидение рядом со мной. Делится:

– Женщина как-то говорит: «Это соцкарта моего мужа». Или ребенок: «Папа сказал, ему сегодня не нужна, бери ее с собой». Но если будет контроль, накажут меня… Они начинают возмущаться: «Вы нам не верите, вы этими словами нас унижаете…» А нам стыдно спрашивать. По идее, что вам стоит показать карточку?

Воспитательный момент

Автобус въезжает, покачиваясь, на конечную в Александровке – гаражи. Пятачок остановки здесь рябой – яма на яме. Работники «Раты» сокрушаются: если дорога хоть раз в несколько лет ремонтируется, то остановка – никогда. Вспоминают, как несколько лет назад одна кондуктор сломала шейку бедра, когда ее тряхнуло на повороте.

Втроем наперебой объясняем последнему пассажиру, как пройти в ГИБДД. Людмила Петровна переворачивает трафарет на лобовом стекле. Выходим из салона на воздух – постоять.

Людмила Петровна продолжает повествование: 

– У нас спутник в каждом автобусе, за нами следят по компьютеру, в какое время, с какой скоростью едем. Нас еще и пассажиры контролируют. В Электростали мы ждали автобус с мужем: «Где у вас автобус-то?» – «Щас будет». – «Так два часа нету!» – «Значит, щас придет…» Два часа нет автобуса, и они спокойно стоят! А у нас тринадцать секунд – возмущаются, минута – звонят.

Пора трогаться в обратный путь. «Богдан» подъезжает к остановке, немногочисленные пассажиры входят в автобус.

На всем протяжении «цельнодневной» беседы мужчины, женщины разных возрастов и комплекций садятся боком на сиденье за кабиной водителя и напряженно слушают нас. Удивительно, насколько одинаковы у них позы и выражение лица. Зачем слушают? А вдруг услышат что-то и про себя: «Вдруг и я так поступаю? Что отметит в моем поведении кондуктор? Будто бы моя немая совесть заговорила»…

– Щас хорошо, пока студентов нет, а будут школьники – тут не пробьешься! Студенты! – заразительно хохочет Людмила. – Мы их очень любим. Но боимся. В сентябре еще не так. А в октябре начнется: «Почему я должен место уступать, я заплатил, имею право?!» Приходится еще и воспитанием заниматься. Бабушки начинают: «Что же вы их не поднимете?» Мы отвечаем: «Это ваши внуки! Что же вы их так воспитали?» А начинаешь студентам говорить: «Представь, это твоя бабушка, она стоит, а ты сидишь». «Ну и что?» – отвечают. Ближе к весне будет спокойнее, они привыкнут. А щас будем улыбаться – соскучились, встретились… Нам сделали голосовой ГЛОНАСС. Слышали – в автобусах объявляют остановки? А еще будут объявлять: «Уступайте место пожилым, беременным, с детьми…»

– Думаете, поможет?

– Какой-то будет толчок. Сейчас перестали грызть семечки в автобусах. Чья заслуга? Наша! 

– А пиво пьют?

– Очень редко сейчас… если только ночью… Делаем замечания, говорим: «Убирайте»… Смотря в каком человек состоянии… Иной раз лучше промолчать, чтоб не заводиться. Не так воспримет, и начнется война. Стараемся, чтоб обстановка была более-менее спокойная в автобусе.

У нас такая работа – нам сериалы смотреть не надо. У нас здесь сплошной телесериал. Работа – обхохочешься. И народ – где-то поддержит, где-то посмеется.

Народ, в общем-то, у нас неплохой… В любой работе всего тяжелее – с людьми. Несколько смен подряд работаешь – и ничего. А бывает, один кто-нибудь заведет – и пошло: не удался день. 

– С утра, наверное, у людей настроение хмурое? 

– Они не хмурые. Половина сонные, половина заторможенные. А уже после работы кто-то очень возбужденный, кто-то уставший: у кого как день прошел.

Освещенная наличность

Ближе к полудню становится жарко. Водитель включает два вентилятора слева и справа на лобовом стекле. Они не входили в комплектацию автобуса, их распорядилось поставить руководство, чтобы работникам легче дышалось летом. Для зимы нужно будет приобрести еще несколько печек… 

А еще поначалу в «Богданах» было очень темно.

– Приходилось брать с собой фонарик. «Да ты наводчица! – сказал мне муж. – А если пассажира грабанут?» И на следующей же смене мужчина открывает кошелек, я свечу фонариком. Он, так строго: «Вы это зачем мою наличность освещаете?» Выключаю фонарик и смотрю на него, он на меня. Говорю: «Платите!» – «Как? Я сосчитать не могу, помогите!» – «Но я же наличность освещаю!» В общем, включила, он сосчитал. Пришла после смены в АТП, говорю: «Вы нас в тюрьму посадите». Поставили теперь в автобусе большие фонари (показывает над входом).

Меню кондуктора

Автобус подъезжает к «конечке». Обед у Владимира и Людмилы сегодня здесь – на Березняка. Он пьет молоко с парой бутербродов, у нее – салат и кофе из ларька. Я мысленно сочувствую их желудкам.

– …С едой, конечно, проблема. В автобусах едим, с собой берем. Надоело таскаться с термосами и банками. Зимой и смысла брать нет – остынет. Здесь спасаемся, «Провиантом». В павильоне, правда, отключили электричество, а раньше можно было пирожки горячие есть, сосиски. Теперь вот только кофе, – Людмила Петровна угощает меня горячим напитком. – На вокзале БВ плохо, ничего нету. Раньше был буфет.

– Утром-то хоть завтракаете? А то в сон будет клонить.

– Это лучший вариант, но у меня не получается утром кушать. Встала, умылась, попила кофейку, чайку – и вперед. Рано вставать или поздно ложиться – это ничего, в порядке вещей. Мы к этому привыкли. 

Холодный мужчина

После обеда длиной в час десять минут едем снова по левому берегу. Обсуждаем манеру неработающих пенсионеров кататься по городу зимой. Причем именно в то время, когда автобусы набиты битком.

– Куда вы лезете в час пик?  – вспоминает Владимир свой риторический вопрос пенсионерам. – «По магазинам, – отвечают. – Смотрим, где дешевле на несколько копеек, потом поедем туда и купим продуктов». Ну, что с ними сделаешь?

– Бабушки две беседуют, – подключается Людмила Петровна. – «Я выхожу: надо деда покормить и самой поесть». – «Ну, и я пойду пообедаю». – «Мы с тобой где встретимся?» – «Давай на остановке у аптеки, там как раз пойдет «шестерка». Отдыхают дома, а потом – по автобусам. Общаются, слушают, кто что говорит. Дома телевизор – неинтересно, а здесь новости городские.

Задаю еще один зудящий вопрос: 

– Скажите, у вас фотографическая память? 

– Нет. 

– А если пассажир пересядет?

– Подхожу, извиняюсь. Везде своя хитрость. Зимой, если человек долго едет в автобусе, он теплый, одежда нагревается. Один раз у меня был такой случай. Прохожу по автобусу, чувствую: мужчина холодный. Спрашиваю: «У вас что за проезд?» – «Я вам уже показывал». – «Нет, вы только вошли». – «Я уже ехал». – «А почему вы холодный?» – Смеемся. – А в дождь смотришь, кто мокрый, а кто уже обсох. 

Постепенно вечереет. Накрапывает дождь, беседу дополняет шум мотора и шорох дворников. 

Автобус возвращается в гараж «РАТА». Форточки закрыты, свет выключен, смена завершена. Владимир уходит мыть снаружи автобус, мы с Людмилой Петровной идем через проходную – отмечаться. Она снова заходит к врачу. Та улыбается, довольная состоянием здоровья подопечной. После идем на «романтическую прогулку» по проезжей части от ворот гаража «РАТА» до остановки у «Руслана». Грунтовая обочина на улице Луговой и пешеходный переход через Вокзальную «в никуда». Людмила Петровна сокрушается об отсутствующем тротуаре, а я вспоминаю еще один кусочек нашего разговора. О смысле.

– Что вас заставляет работать?

– Ну, во-первых, была бы пенсия, конечно, приличная, тысяч 25… Но я другое хочу сказать. Работа заставляет быть более собранным. Когда человек выходит на пенсию и не работает, он расслабляется: «Я могу это не сегодня, а завтра сделать». А здесь хочешь не хочешь – надо шевелиться, причем не просто кое-как! У нас есть кондукторы очень приличного возраста – за 70. Одной 78 лет, но она энергичная. Я думаю, если б она не работала, уже вся бы изболелась: там кольнуло, там стрельнуло. А здесь ей болеть просто некогда. А потом – нас ждут. Хоть и ругают, а все равно ждут, Наташ… 

Еще материалы номера:

Намусорил, заплати

Ограбление академика Кадышевского раскрыто

 

Добавить комментарий

Комментарии не должны оскорблять автора текста и других комментаторов. Содержание комментария должно быть конкретным, написанным в вежливой форме и относящимся исключительно к комментируемому тексту.


Защитный код
Обновить