Концертные программы органиста Константина Волостнова всегда удивляют и завораживают. В свой предыдущий приезд в Дубну, он познакомил слушателей с органной музыкой Старого и Нового света–от церемониальных английских дворцовых танцев 16-17 веков, музыки, написанной для музыкальных часов со встроенными механическими органами (прообразами современной аудиотехники) до музыкальной пародии на гимн Америки в виде вариаций американского композитора ХХ века Чарльза Айвза.
Новый концертный сезон в Органном зале Дубны Константин Волостнов открыл программой с интригующим названием «Бах и русская органная музыка».
«Русская органная музыка является редкостью на отечественной сцене», – сказал вначале своего выступления Константин Волостнов. И это действительно так. Органы были распространены в основном в католических и протестантских соборах, которых в православной России насчитывалось немного.
В начале ХХ века французский аббат Жубер, составляя антологию органной музыки, предложил русским композиторам написать для нее несколько органных сочинений. Традиций профессионального написания органной музыки у русских композиторов не было, и естественно, в первую очередь они обратились к образцам музыки Баха – непревзойденного мастера полифонии, написавшего более 1000 произведений, композитора, который, без преувеличения, создал основы всей музыки Нового времени. Недаром история музыки делится на добаховскую и послебаховскую эпоху.
Поэтому концерт начался с Фантазии и фуги И.С. Баха соль минор.
Органы в России были также в Петербургской и в Московской консерваториях. П.Чайковский обучался игре на органе и написал сольную партию органа для оперы «Орлеанская дева».
Известно, что в разной степени с органом соприкасались Римский-Корсаков, Танеев, Глиэр. Однако нередко профессура консерваторий относилась к органам, как к обязательному, но рудименту. При этом в обеих консерваториях существовал органный класс, хотя на прочную и стабильную основу он был поставлен благодаря русскому музыканту, органисту, пианисту и композитору немецкого происхождения – профессору Александру Гедике, в послереволюционные годы возглавившему его.
А. Гедике воспитал первое поколение советских органистов, в числе которых Л. Ройзман, С. Дижур и многие другие музыканты.
Как и предшественники, Гедике во многом учился на примерах музыки Баха. Сочинениям, написанным Гедике для органа, не чужда и церковная традиция. В концерте прозвучали его прелюдия и фуга ми бемоль мажор и прелюдия и фуга до минор, посвященная С. Рахманинову.
Одним из первых композиторов, откликнувшихся на заказ аббата Жубера написать сочинение для органа, был А. Глазунов, создавший прелюдию и фугу ре мажор, исполненную К. Волостновым в концертной программе.
«Странный у меня слух, будто я прирожденный органист, и чувство регистров у меня органное – всегда боюсь пустоты, люблю плотность и насыщенность», – сказал о себе, по воспоминаниям Б. Асафьева, А. Глазунов.
На самом деле русские композиторы со своим мощным симфоническим мышлением внесли свой весомый вклад в мировой органный репертуар. В свое время органы соперничали с симфоническими оркестрами.
Возможности тембрального разнообразия инструмента позволяли одному органисту заменять иногда целый оркестр. Слушатели наслаждались красочной, поэтично-романтической образностью музыкального повествования.
Думаю, что даже многие профессиональные музыканты никогда раньше не слышали не только этих произведений русских композиторов, написанных для органа, но и не знали, например, таких имен как Георгий Катуар или Вячеслав Каратыгин.
Проезжая на электричке мимо станции Катуар, я часто задумывалась, в честь кого она получила свое название. Оказывается, в честь купца первой гильдии, промышленника Л. И. Катуара (французского происхождения), который пожертвовал свои средства на строительство двух железнодорожных станций Савеловской ветки.
Сын промышленника Георгий Львович Катуар не пошел по стопам отца, а стал композитором. На формирование его творческой индивидуальности сильно повлияло общение с П.Чайковским, Н. Римским-Корсаковым, А. Лядовым, А. Аренским. С 1919 года Г. Л. Катуар стал профессором композиции в Московской консерватории. (Одним из его учеников является известный советский композитор Д.Кабалевский).
Во втором отделении концерта прозвучала прелюдия и фуга Г. Катуара.
Самым необычным произведением, не имеющим аналогов ни с какой другой органной музыкой, явилась, пожалуй, прелюдия и фуга Вячеслава Каратыгина – переложение его струнного квартета на темы фольклорных русских песен.
Возможности органной регистровки позволили услышать звучание русских народных инструментов. Профессор Петербургской консерватории, композитор и музыкальный критик Каратыгин окончил также естественное отделение физико-математического отделения Санкт-Петербургского университета и был, как и более известный русский композитор Бородин, еще и химиком.
Во втором отделении концерта прозвучали прелюдия и фуга ля минор И.С. Баха, а «на бис» Константин Волостнов (один из организаторов Дубненского фестиваля «Органная музыка на Волге») исполнил пьесу Генделя «Музыка на воде». Публика принимала музыканта, как всегда, «на ура»!
Молодой, но уже хорошо известный в России и за рубежом органист Константин Волостнов безупречно владеет органом. Отличительными фирменными знаками его игры я бы назвала владение возвышенным, полетным, и вместе с тем объемным звуком, а также легкость, абсолютную незаметность каких-то технических сложностей в исполнении виртуозных моментов.
Отдельно стоит сказать о гипнотизирующей манере исполнения тщательно, со вкусом отобранных, интереснейших произведений, продуманной драматургии программы концерта, захватывающей вас целиком и не отпускающей до конца происходящего. Особого внимания заслуживает и форма ведения концертов, словно идет доверительная, задушевная беседа с друзьями единомышленниками. В данном случае с теми зрителями, что пришли на концерт. Я бы назвала этот фирменный стиль скромным обаянием интеллектуального аристократизма или очарованием истинного большого таланта.