. Дубна: -1 oC
Дата 19.03.2024
rss telegram vk ok

Гениальному советскому физику Льву Ландау в январе 2018 года исполнилось 110 лет со дня рождения. Десять лет назад, к столетнему юбилею ученого я подготовила этот материал о научной школе Ландау на основе бесед с его учениками и коллегами по заказу журнала "Эксперт". Однако тогда он не был опубликован. Наверное, сейчас настало его время. 

Школа Ландау могла возникнуть только в Советском Союзе

Столетний юбилей выдающегося физика-теоретика и Нобелевского лауреата Льва Ландау стал хорошим поводом для учеников, научных внуков и правнуков Ландау собраться на конгресс в Центральном Доме ученых в Москве, чтобы проанализировать развитие и сегодняшнее состояние знаменитой научной школы.

Откуда берется научная школа?

Конечно, научная школа не может возникнуть без крупного лидера с яркими и богатыми идеями, развитие которых формирует когорту последователей и учеников. Но не каждый лидер способен основать научную школу. Великому американскому физику Ричарду Фейнману, с которым очень часто сравнивали Ландау не только по творческому почерку, но и по манере общения, не удалось создать свою школу. И это несмотря на то, что наряду со знаменитым «Курсом теоретической физики» Л.Ландау и Е.Лифшица есть столь же знаменитые «Фейнмановские лекции по физике».

Чего не хватило Фейнману для создания своей научной школы, и почему это удалось Ландау?

Началом школы стал курс общей физики, который Ландау начал читать своим студентам еще в Харькове семьдесят шесть лет назад. На его основе затем появился многотомный «Курс теоретической физики» Ландау-Лифшица, фактически ставший почвой, на которой выросла и продолжает воспроизводиться в России школа Ландау.

Видимо, первым отличием Фейнмана и Ландау в их подходе к воспитанию учеников было то, что у Ландау было целостное и детальное представление о методе создания своей школы теоретической физики. Да не просто школы, а первоклассной школы, построенной на опыте наилучших достижений европейской науки, доминировавшей тогда в мире.

Стройное здание школы Ландау теоретически начиналось еще на школьных этажах (учебник по физике для школьников, к сожалению, остался лишь мечтой), а практически – фундамент его закладывался на первых курсах университета, когда студенты начинали изучать высшую математику и общую физику по учебникам, написанным или отобранным самим Ландау.

Второе отличие Фейнмана и Ландау, видимо заключалось в том, что Фейнман не занимался организацией школы как таковой, он не принимал на себя ответственность за воспитание нового поколения физиков, не работал над созданием учебника. Курс его лекций по всем разделам физики записали и издали бывшие студенты.

Ландау сам целенаправленно строил и организовывал свою школу. Он постоянно работал над своим «Курсом теоретической физики» (конечно, гораздо более детализированным и математизированным, чем «Фейнмановские лекции»), внося в него изменения по мере прогресса научного знания. «Курс» строго рецензировался – таков был порядок, поддерживавший высокий уровень учебной литературы. При этом в школу Ландау допускались лишь те, кто смог сдать последовательно теоретический минимум по математике, а затем восемь экзаменов Ландау-минимума по всем томам курса Ландау-Лифшица.

Что давала эта система подготовки? Во-первых, такой уровень владения стандартной математической техникой, который позволял не отвлекать внимание исследователя от физических трудностей задачи. Во-вторых, система школы Ландау давала целостный взгляд на картину физического знания, подкрепленный единой методологией, применяемой во всех разделах физики. Фактически ученики Ландау получали в руки универсальный инструмент, который могли применять к решению любой задачи.

– Учебник Ландау-Лифшица – это рабочий инструмент, – подтверждает директор Института теоретической физики им. Л.Д.Ландау член-корреспондент РАН Владимир Лебедев. – Все студенты, которые у нас учатся, сдают последовательно теорминимум – сначала экзамен по математике, далее по всем томам Ландау-Лифшица. И они просто вынуждены все их выучивать не с точки зрения источника информации, а с точки зрения рабочего инструмента. Это то, что позволяет дальше студентам, которые какой-то новой областью не занимались, войти в нее исключительно быстро, потому что у них есть готовый инструмент, чтобы освоить любой вид деятельности в физике.

Некоторые научные школы тоже используют «Курс теоретической физики» Ландау-Лифшица, ставший своего рода Библией для физиков. Но опять же, подход другой.

– В англоязычных странах эту книгу Библией и называют – продолжает Владимир Лебедев, – Потому что Библия – это сборник всеобщей мудрости. Школа Ландау к этому учебнику относится немножко не так. Для нас это не просто набор мудрых высказываний, а руководство к действию. А  западные ученые, которые к школе Ландау не принадлежат, рассматривают эту  книгу как учебник, из которого можно то или это выдернуть. В общем как справочник тех идей, которые накоплены в теоретической физике.

Есть еще один важный момент в процедуре сдачи теорминимума, помимо освоения рабочего инструмента. Чтобы получить неожиданное, свежее и глубокое решение, ученый обязательно должен обладать интуицией. Это соображение Ландау считал принципиальным, вводя сдачу теорминимума, вспоминал Юрий Каган (сборник «Воспоминания о Л.Д.Ландау», 1988). Ведь углубляясь в узкую область, физик, владеющий представлениями и методами всех разделов теоретической физики, может использовать далекие аналогии, казалось бы, не связанных между собой результатов. Тут и получает развитие интуитивное физическое мышление, характерное для целой плеяды блестящих учеников Ландау.

Если сконцентрировать основные черты школы Ландау, объединяемые обычно понятием «универсальность», то, пожалуй, можно описать их так. Представитель школы Ландау берется за решение задачи в любой области физики, в том числе в области физических приложений к биологии, химии и информатике. Он не занимается бесплодными рассуждениями ради красного словца, а берется решать конкретную задачу минимально необходимыми методами. Если необходимы как угодно сложные методы – он их не избегает в разумных рамках, но не стремится их изобрести, чтобы получить красивое математическое выражение. В общем, все представители школы Ландау говорят на одном языке. Как сказал Владимир Лебедев, «два человека, которые принадлежат к  школе Ландау, встречаясь в любой точке земного шара, мгновенно друг друга понимают».

Секрет успеха школы Ландау

Всеобъемлющая школа Ландау – явление уникальное не только в физике вообще, но и в мировой науке. По-видимому, секрет ее успеха состоит в том, что она возникла именно в области теоретической физики, по твердой воле ее основателя, в нужное время и в нужном месте. Эта школа – хорошая демонстрация роли личности в истории и диалектичности истории. Ведь штаб-квартирой школы Ландау стал Институт физических проблем, созданный как благоустроенное узилище для не отпущенного в Кембридж Петра Капицы, а фактически ставший гнездом демократии в научной среде Советского Союза. 

– Школа Ландау могла возникнуть только в Советском Союзе. Ни в Соединенных Штатах, нигде больше такого явления быть не могло. Потому что это было связано с чисто организационными вопросами. Там невозможно такое сделать – нет способов, –  утверждает сын великого физика, доктор физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Института физических проблем имени П.Л.Капицы и сотрудник Бернского университета Игорь Ландау.

И в самом деле, написание учебников, особенно такого фундаментального труда, как «Курс теоретической физики», требует колоссальных затрат времени и усилий. Принятие экзаменов у студентов – тоже дело не быстрое, особенно если желающих полно. (Ландау получал огромное количество писем от желающих стать физиками-теоретиками и каждому из них отвечал лично.) В Советском Союзе никто не контролировал, сколько времени тратил Ландау на работу в институте, а сколько – на учебники и учеников. При всем известном строгом подходе Ландау к экзаменуемым, вряд ли хотя бы одному чиновнику приходила в голову мысль контролировать ход сдачи экзаменов академику Ландау, хотя и были жалобщики на строгость профессора, правда, еще в харьковский период. Государство обеспечило академика Ландау комфортабельной квартирой и прекрасными условиями работы, а его зарплата достойно покрывала все его нужды.

Несмотря на высокую зарплату, любой зарубежный профессор, если задумает написать учебник, должен получить грант на его написание, так как во время работы над учебником ему некогда будет преподавать, а именно за преподавание ему и платят зарплату. (Осуществление любого научного или образовательного проекта, который не входит в профессиональные обязанности, требует на Западе борьбы за гранты, финансирующие такие проекты.) К тому же любой двоечник может затеять с профессором тяжбу из-за оценки с последующей угрозой студенческого бунта. Качество жилищных условий профессор обеспечивает себе сам, как может.

Ландау, не успевший внести свой вклад в основание квантовой механики и очень сожалевший по этому поводу, решил основать свою школу в 30-е годы прошлого века – период расцвета приложений квантовой теории к физике конденсированных сред, ядерной физике и физике элементарных частиц. Обширное поле приложений требовало большого количества квалифицированных людей, которых можно было занять на этом поле. В этом смысле школа появилась в Советском Союзе совершенно естественно. С одной стороны, бушевала энергия молодых освобожденных масс, с другой стороны, государство широко поддерживало развитие образования и науки, поощряя и культивируя стремление к знаниям. Молодые люди из низких социальных слоев, наконец, получили возможность бесплатно получить самое лучшее образование и завоевать с его помощью высокий общественный статус.

Статус инженера в 30-е годы прошлого века был выше статуса ученого, поэтому одним из пунктов плана Ландау создания научной школы было привлечение молодежи в науку. Ландау активно занимался этой деятельностью сам. Он читал лекции по физике в совершенно нетрадиционной для университетов того времени манере, стараясь выделить главное и изложить материал доступно. Он задавал на лекциях студентам вопросы, относящиеся совсем не к физике, а к общей культуре, и высмеивал тех, кто был темен и невежествен. Наконец, он создал свой теорминимум, включив в него лишь самое необходимое для образованного физика-теоретика. По воспоминаниям академика Алексея Абрикосова, он как-то спросил Ландау, почему на экзаменах теорминимума тот дает все время одни и те же задачи – ведь студенты давно рассказали друг другу о них и больше никаких других не решают. На что Ландау ответил, что больше студентам и не нужно, этого вполне достаточно. То есть Ландау, обобщив все знания по физике (гигантская работа ума!), удалось составить такой узкий круг задач, который включал все необходимые на этом этапе знания. Это вам не тесты ЕГЭ. Концентрированная система подготовки молодых кадров через мнимую узость вела на широкий простор физической мысли.

Очень существенным было и то, что у Ландау оказался такой незаменимый соавтор и сподвижник в организации научной школы, как академик Евгений Лифшиц, кропотливым трудом которого был написаны и изданы все труды Ландау, включая его работы без соавторов. Впоследствии в написание учебников «Курса теоретической физики» включились и ученики школы Ландау. Книга создала многочисленную школу, а школа продолжила создание книги.  

Если говорить о других научных школах в области физики, то никто из крупных физиков-теоретиков Советского Союза, кроме Ландау, не занимался специально организацией своей научной школы – ученики сами группировались вокруг своих учителей, развивая их идеи. Поэтому сравнивать школу Ландау с другими физическими теоретическими школами просто бессмысленно, так как школа Ландау в организационном отношении уникальна.

Есть сходство у физической школы Ландау с математической школой Колмогорова. Академик Андрей Колмогоров, вырастивший таких выдающихся математиков, как, например, академики Владимир Арнольд и Израиль Гельфанд, тоже придумал и развил специальную систему подготовки математиков, начиная со школьной скамьи. Он, как и Ландау, создал целый комплекс учебников и систему отбора талантливых молодых людей.

А вот в области экспериментальной физики вряд ли подобная широкая школа могла бы появиться, поскольку каждый раздел экспериментальной физики имеет свою специфику, и общий учебник по экспериментальной физике просто не нужен. В биологии и химии, видимо, ситуация такая же – слишком узкая специализация и огромное количество направлений исследований, у каждого из которых есть свой лидер.

Школа Ландау сегодня

С уходом Ландау из науки, а затем из жизни, основанная им школа не только не угасла, но напротив, продолжала пышно расцветать, вовлекая в свою орбиту все новые молодые таланты. В Институте теоретической физики им. Л.Д.Ландау в Черноголовке научные внуки и правнуки блестящего физика воспитывались и продолжают воспитываться на знаменитом «Курсе теоретической физики», сдавая экзамены теорминимума на кафедре «Проблемы теоретической физики» Московского физтеха по каждому тому учебника. Институт теоретической физики им. Л.Д.Ландау по числу и качеству научных работ по-прежнему занимает первую строчку рейтинга российских научных институтов.  Вот только все меньше птенцов «гнезда Ландау» остаются в России.

В начале 90-х годов блестящая плеяда учеников и «внуков» Ландау практически раскололась на две части. Меньшая часть школы осталась в России, большая – распылилась по миру.

В 1991 году в США, в Aргоннской национальной лаборатории штата оказывается будущий Нобелевский лауреат, ученик Ландау академик Алексей Абрикосов. В 1999 году он принимает американское гражданство.

В том же году в университете штата Иллинойс в Урбана-Шампейн оказался другой ученик Ландау – академик Лев Горьков, который затем стал директором Национальной лаборатории сильных магнитных полей в Таллахасси, Флорида.

Управляющим директором Института астрофизики им. Макса Планка в Гархинге (Германия) стал «внук» Ландау академик Раши́д Сюня́ев, в начале нынешнего года награжденный премией Крафоорда за свои выдающиеся достижения в области астрофизики.(Эта премия, как и Нобелевская, присуждается Шведской королевской академией наук за основополагающие работы в области математики, астрономии, наук о Земле и  экологии – то есть в тех областях, которые «обходит» Нобелевская премия. Поэтому премию Крафоорда считают аналогом Нобелевской. Такой она, впрочем, и была задумана ее учредителем – шведским промышленником Хольгером Крафоордом в 1980 году.)

Еще один ученик Ландау Валерий Покровский – ныне профессор университета A&M в Техасе.

 – Школа Ландау распространилась по всему миру, – говорит один из патриархов этой научной школы, академик Семен Герштейн. –  Сейчас ситуация стабилизировалась, и многие люди из школы Ландау, которые уезжали, приезжают в Россию, снова работают, школа живет. Есть люди, которые уехали совсем. Вот Абрикосов не приезжает, Горьков не приезжает. Лев Петрович Питаевский долгое время был в Италии, но не оторвался от школы.

– Очень многие, кто могут считаться последователями школы Ландау, занимают ведущее научное положение в самых лучших университетах и научных учреждениях всего мира – в Гарварде, в Эколь Нормаль в Париже. Всех даже невозможно перечислить, – добавляет другой патриарх школы Ландау и соавтор легендарного «Курса теоретической физики» Лев Питаевский. – В наше время школа Ландау отличалась тем, что нас обычно не выпускали за границу. С тех пор ситуация сильно переменилась. Я думаю, то обстоятельство, что многие молодые люди оказались за границей надолго, а может и навсегда, отчасти связаны с этим фактом. Когда разрешили ехать, многие решили, что может это и не надолго.

Многие молодые питомцы школы Ландау последовали примеру своих учителей и уехали работать в ведущие научные центры мира. Например, из восьми студентов выпуска 1992 года кафедры «Проблемы теоретической физики» МФТИ, базирующейся в Черноголовке, четверо осели за границей. Сергей Маслов из этого выпуска стал профессором университета Стони Брук в Нью-Йорке и сотрудником Брукхейвенской национальной лаборатории. Его однокашник Кирилл Самохин осел в канадском университете Брок. В 1995 году из восьми выпускников кафедры шестеро отправились за границу – пятеро в Америку, один в Израиль. Из пяти выпускников 1998 года двое отбыли в США, один – в Данию. 2002 год пополнил пополнение компанию аспирантов-физиков из Черноголовки в университетах США на три человека. Четвертый из пяти выпускников этого года стал немецким аспирантом. В 2006 году оба выпускника кафедры отбыли в США, в 2007-м из 3-х выпускников лишь один уехал в аспирантуру в Германию.

Более подробно географию рассеяния выпускников кафедры можно схематично описать следующим образом. В США представители школы Ландау замечены в университетах штатов Калифорния, Северная Каролина, Теннесси, Нью-Мексико, Джорджия, Нью-Йорк, Флорида, Техас, Аризона, Мэриленд, Иллинойс, Висконсин. Они работают также в университетах Стони Брук, Рутгерс, Браун, Санта-Барбара, Чикагском и Стэнфордском. Питомцы славной научной школы занимают ведущие позиции в Массачусетском технологическом институте, Лос-Аламосской, Брукхейвенской и Аргоннской лабораториях, в исследовательском центре IBM. За океаном они работают еще в Канаде – университеты Торонто и Брок, и в Бразилии – в столичном университете.  

Ближе к России зарубежная часть школы Ландау разместилась, например, в Италии – Рим, Болонья, Комо, Триест. В Израиле – Вайцмановский институт, в Швейцарии – в Лозанне и Цюрихе, во Франции – в Париже и Гренобле, в Германии – в Юлихе и Бохуме, в Голландии – в Дельфте, в Дании – в Копенгагене – тоже работают «внуки» и «правнуки» выдающегося физика. Не обошел их своим вниманием и туманный Альбион: университеты Уорвик и Кент тоже приняли классных физиков под свою сень.

Отличаются ли тенденции развития зарубежной и российской частей школы Ландау, поинтересовалась я во время конгресса в Центральном Доме ученых у сотрудника Болонского университета, доктора физико-математических наук Александра Каменщика, живущего в итальянском городе Комо, где находится Центр теоретической физики имени Л.Ландау, и продолжающего одновременно работать в Институте теоретической физики им. Л.Д.Ландау в Черноголовке.

– Есть структура института с традиционными экзаменам. В этом смысле школа  в России сохраняется. Есть люди, которые работают за границей, но поддерживают связи с институтом. Это не единство школы, но обе части школы – российскую и зарубежную – объединяют не совсем разрушенные связи.  За рубежом школы как таковой нет. Есть разные люди, которые работают в физике и периодически встречаются. А в России есть школа. Здесь существует традиция экзаменов  теорминимума, работы со студентами и аспирантами. Есть люди, которые вышли из этой школы и работают за рубежом, – считает Александр Каменщик.

Отвечая на тот же вопрос, директор Института теоретической физики им. Л.Д.Ландау в Черноголовке член-корреспондент РАН Владимир Лебедев пояснил:

– Тенденции одинаковыми быть, конечно, не могут. Тесная связь остается, вне всякого сомнения. Вот, например, Валерий Покровский является профессором университета в Техасе. Он прямой ученик Ландау. И у него есть свои ученики – внуки Ландау. Среди его постдоков, которые являются его соавторами, есть русское, английское и китайское имя. Все они принадлежат к школе Ландау, сохраняющей свое основное качество – универсальность.

Доктор физико-математических наук Юрий Махлин, которого основатель и первый директор ИТФ им.Л.Д.Ландау академик Исаак Халатников назвал надеждой института, закончил кафедру МФТИ в Черноголовке «Проблемы теоретической физики» в 1992 году и с тех пор успел несколько лет поработать за границей, вернуться в родной Институт теоретической физики им. Л.Д.Ландау, защитить докторскую диссертацию и воспитать нескольких учеников.

Почему Вы, как многие Ваши сокурсники не остались за границей, а вернулись в Россию? – без обиняков спросила я молодого ученого во время конгресса.

После защиты кандидатской я уехал на год в США, потом шесть лет работал в Германии. Но никогда не рассматривал свой отъезд на работу за границу как отъезд из России. Поехать поработать за границу после защиты диссертации – нормальная практика во всем мире, – ответил Юрий Махлин.

Однако совсем немногих питомцев школы тянет обратно в Россию. Кто-то, например, дорабатывает до возраста, когда там выпирают на пенсию, и возвращается в Россию. А молодые люди стараются найти постоянное место за рубежом, которое сможет обеспечить там старость, и не торопятся вернуться на Родину.

Очень мало возвращаются, – подтверждает Владимир Лебедев. – Основная проблема здесь, не говоря уж о зарплате, – это жилье. Цены на жилье сейчас совершенно заоблачные. В Москве жилье стоит дороже, чем в Нью-Йорке, а зарплаты остаются на уровне, который не позволяет жилье купить. Я просто знаю многих молодых людей, которые прошли через институт, сейчас работают на Западе и хотели бы вернуться. Но как они могут вернуться? Куда? У них есть семьи, за которые они отвечают. Куда им их везти? В общежитие что ли? Это совершенно невозможно.

– Какая сейчас зарплата в Институте имени Ландау в Черноголовке у кандидата наук, который уезжает работать постдоком в Европу и будет там получать две тысячи евро?

Долларов триста, – перевел рубли в валюту директор ИТФ им. Л.Д.Ландау. – Еще в начале девяностых годов триста долларов были вполне пристойные деньги, на них можно было прожить в России. Сейчас это невозможно абсолютно. Нужны зарплаты, которые сравнимы с западными, иначе завтра у нас вообще ничего не будет.

И все же существуют ли мотивы, кроме высокой зарплаты, которые могли бы побудить представителей школы Ландау, работающих за рубежом, вернуться работать в Россию?

Вот как ответил на этот вопрос Игорь Ландау, ныне живущий в Швейцарии:

Эти люди большей частью здесь жили в молодом возрасте. Они переехали в другие края, обустроили свою жизнь, вернуться – им физически трудно. Все бросать там и начинать здесь? Дело в том, что фундаментальная наука в Советском Союзе – это был рай земной. Никогда ни в одной стране мира не было и никогда уже не будет таких условий для занятий фундаментальной наукой. Поэтому тех, кто уехал, уже не вернешь, зато те, кто не уехал из более старшего поколения – уже не уедут. Молодые люди продолжают уезжать. Им платить надо, чтобы не уезжали. Научная работа целиком поглощает человека, он круглосуточно работает – голова не прекращает думать. А не может быть уважения к человеку, который получает нищенскую зарплату. К нему может быть сочувствие, все что угодно, кроме уважения. Это показывает, что обществу этот человек не нужен. Как можно уважать человека, который не нужен обществу?

Однако Российская академия наук, президент России и ее премьер-министр все же рассчитывают вернуть молодых ученых из-за границы или хотя бы остановить их поток туда как раз с помощью строительства жилья для молодых ученых кадров. 9 июня на встрече в Горках Дмитрия Медведева с президентом РАН Юрием Осиповым обсуждалась программа строительства полутора тысяч квартир в год для молодых ученых со всей России, чтобы в течение пяти лет радикально решить проблему с жильем для них. При этом молодой человек, приходя на работу в РАН, сразу квартиру не получит, а, по выражению Дмитрия Медведева, «допустим, через три года он получит квартиру». То есть эти три года он должен провести в общежитии. И видимо, здесь все же речь идет о тех, кто еще не успел навострить лыжи на Запад. Президент России счел, что стране «вполне по силам – подготовить такую программу. Для этого есть ведь и возможности самой академии наук, и возможности государства… и возможности бизнеса. Здесь просто нужно создать эффективно работающее партнёрство из этих трёх уважаемых участников. Полторы тысячи квартир – это не фантастическая цифра».

Верите ли Вы в то, что программа строительства жилья для молодых ученых, инициированная президентом России, будет реализована за пять лет, как рассчитывает президент? – захотелось задать вопрос директору Института теоретической физики имени Л.Д.Ландау Владимиру Лебедеву.

Не очень. Потому что сказать можно что угодно, а как ее реализовать? Реальных рычагов для ее реализации я не вижу. Кто будет строить, на какие деньги, на какой земле? Мы живем не при Советской власти, когда Сталин сказал, и все сделали. Мы сейчас живем в достаточно сложном обществе, где большую роль играют юридические отношения, финансовые отношения. И как это все можно за пять лет провернуть, я себе не представляю совершенно.

История показывает, что объединить возможности государства, ученых и бизнеса помогает общая большая задача, от решения которой зависит судьба страны. А по выражению академика Герштейна, «многих личностей рождает эпоха и задачи, которые она ставит». Что бы ни говорили пессимисты о границах научного знания, но великая загадка есть и сегодня, утверждает Семен Герштейн:

Выяснилось, что наша материя, которая состоит из ядер и электронов, составляет всего 4,5% от общей массы или плотности энергии Вселенной. И это загадка, которую я мог бы сравнить с открытием радиоактивности, когда откуда-то появляется неизвестная большая энергия. Но изучение радиоактивности известно, к чему привело. Величайшая загадка рождает великих людей.

В общем, дайте ученым большие задачи и большие возможности, пока не все потеряно, и вы получите еще не одну великую школу.

Наталия Теряева

P.S. Переломной в судьбе Ландау стала его поездка в Дубну 7 января 1962 года во время сильной гололедицы. Именно в этот день он попал в тяжелую автомобильную аварию на Дмитровском шоссе, которая сократила его жизнь и прервала активную научную деятельность. Ландау и раньше бывал в Дубне, наезжая для научныъх бесед с "секретным профессором" Бруно Понтекорво, работавшим в Лаборатории ядерных проблем ОИЯИ. Однако 7 января 1962 года он езал в гости к своей племяннице Элле Рындиной, чтобы помочь ей урегулировать ее семейные проблемы. Первым супругом Эллы Рындиной был ученик Ландау Семен Герштейн.

   

Добавить комментарий

Комментарии не должны оскорблять автора текста и других комментаторов. Содержание комментария должно быть конкретным, написанным в вежливой форме и относящимся исключительно к комментируемому тексту.


Защитный код
Обновить