Молодой российский математик Александр Буфетов, работая во Франции, регулярно навещает Дубну.
Зимой он участвовал в конференции по математической физике, собравшей ее корифеев. А летом приехал дать уроки на 13-й Летней школе «Современная математика».
В интервью порталу Полит.ру он объяснил разницу между математическими школами России, Америки и Франции. И напомнил, что немецкая математическая школа была разрушена Гитлером, а после осовобождения Германии от фашизма так и не смогла оправиться от этого удара.
Если сравнивать работу американских и российских математиков, то, считает Буфетов,
занятия математикой в США устроены как некий бизнес.
В то время как в России математика – это образ жизни. Сообщество российских математиков связано общими интересами и сходным мировоззрением, которое уходит далеко за пределы математики. Поэтические и музыкальные вечера, которые проводят наши математики, были бы абсолютно невозможны ни в Америке, ни даже во Франции. А еще в России много «математических» семейных пар.
«Французская модель – где-то посередине между американской и российской.
И потому, во Франции я себя чувствую гораздо уютнее, чем в Америке, несмотря на то, что внешние условия работы – деньги, библиотеки и прочее, в Америке несопоставимо выгоднее, чем во Франции (и, тем более – в России)», – рассказал российский математик.
В Америке математических факультетов значительно меньше, чем в России и Франции.
В Институте высших исследований в Принстоне работает всего восемь математиков. В Принстонском университете 25 постоянных профессоров математики и около 15 выпускников-математиков в год. В нашей Стекловке их – 120. Такого факультета, как мехмат МГУ, выпускающего 400 математиков в год, в Америке нет вообще. Американская математическая школа была сильно подпитана эмигрантами из Европы.
«Там сложилась совершенно другая система организации науки, чем в России, и быстрый ее перенос на нашу почву невозможен и, я думаю, не нужен. Напротив, русская и близкая к ней французская модель – очень хорошо существуют, и я не понимаю, зачем их менять», – недоумевает Александр Буфетов, имея в виду реформу РАН.
Французская система организации науки была в сущности скопирована с Советской академии наук (как признают сами администраторы CNRF), отмечает Буфетов. Институты финансируются государством. Зарплаты не высокие, но ученые могут свободно заниматься исследованиями.
«Разрушение наших научно-исследовательских институтов – крайне опасная вещь. Эти институты, как и во Франции – тесно взаимодействуют с университетами. Система академических институтов, сотрудничающих с университетами, но независимая от них, может быть разрушена. Удар будет тяжелым и непоправимым.
У нас все новые модели привносят искусственно: и в школьное образовании, и в вузовское. Решили: раз в Америке наука существует в университетах (и никакой Академии наук нет), то и у нас так должно быть.
Да, только тут невозможно никакого сближения, потому что американские университеты – очень богатые. Американцы платят за свое обучение (бедные меньше, богатые – больше).
Есть такая шутка, что плата отдельного студента исчисляется по формуле: если назначить на доллар больше, то семья потерпит финансовый крах. Карманы семьи среднего класса полностью выворачиваются университетом.
А у нас, при мизерных зарплатах населения (несопоставимых с американскими) по сути тоже вводят платное высшее образование (о его качестве лучше умолчим). Но не хочется молчать о том, что и во Франции, и в Скандинавских странах высшее образование бесплатное. Но в Америке хотя бы за эти деньги они получают первоклассное образование…
Многие говорят: молодым ученым ничего не будет, им только зарплату поднимут. Даже если так случится, все равно резко сократится число ставок, и у тех ребят, которых я сегодня учу в Дубне, не будет научного будущего в России. И они это уже поняли. Они собирают чемоданы», – предупреждает 34-летний российский математик из Франции, работающий во французском CNRS и российском Математическом институте имени Стеклова РАН.