Замминистра образования и науки Григорий Трубников считает, что наука и таланты наряду с технологиями тоже могут быть продуктами экспорта.
Об этом он рассказал в интервью журналу "Коммерсантъ Наука" (№6 от 05.09.2017, стр. 3).
В качестве примера такого экспорта он привел Индию, где сегодня готовят и экспортируют специалистов в области медицины.
Разговор шел о меганаучных проектах, и в частности, о проекте коллайдера NICA, который строит в Дубне Объединенный институт ядерных исследований.
Первыми научными мегапроектами нашей страны Трубников назвал атомный и космический проекты 1940-х годов.
«Мегапроект – это не просто крупная научная установка для получения фундаментальных знаний, – уточнил замминистра науки. – Mega Science Project – это элемент научной сферы, который одновременно решает очень большое количество фундаментальных вопросов. Мегапроект – это вызов для государства, которое его решило создавать. Если вы посмотрите историю некоторых заявленных мегапроектов, вы увидите, что когда, к примеру, Китай или Япония громко заявляли, ну, скажем, о многокилометровом коллайдере, то через два-три года эта инициатива затухала — оказывается, не хватает людей или не хватает знаний и технологий», – пояснил он свою мысль.
Это только кажется, что любые технологии можно купить и они тут же заработают. «Вроде все делают по чертежам и скопированным рецептам и инструкциям, но ресурс у собранных двигателей получается почему-то не десять лет, а десять дней».
На самом деле организация производства высокотехнологичной продукции требует практики и накопления опыта в этом деле. «Оказывается, есть тонкости и детали, присадки, оснастка, освоенные методики и экспериментальное чутье, основанное не на интуиции, а на опыте. Практика — важнейшая вещь!» – подчеркнул академик Трубников.
Многие мегапроекты реализуются десятилетиями. И сегодня они требуют консолидации усилий нескольких стран. Скажем, сооружение Большого адронного коллайдера от идеи до запуска заняло 15 лет и потребовало усилий трех десятков стран. Потому что одной из критически сложных вещей является организация создания, управления и эксплуатации таких крупных проектов, считает Трубников. «В первую очередь нужны знания и опыт, потом технологии, сборка, а когда огромное сооружение создано, его надо еще запустить – как самолет или ракету. Можно в точности повторить все элементы, собрать, а он не полетит. Необходимо организовать сложнейший процесс взаимодействия участников такого проекта».
Мегасайенс-проекты — это серьезный вызов для любой страны: технологический, научный и инвестиционный вызов, повторяет замминистра образования и науки, но это и мощный магнит для научных кадров: лучших, амбициозных, молодых. Быть причастным к большой задаче – это сильный мотив для ученого, особенно молодого. «Когда мегапроект уже «на колесах», в нем задействована национальная высокотехнологичная (да и не только она) промышленность — все начинают из-за престижа дела становиться в очередь за заказами, – объясняет Трубников. – Это в конечном итоге создает огромное преимущество для государства, потому что ты загружаешь свое производство и становишься конкурентным на рынке. Мегасайенс-проект двигает все государство — и образование, и науку, и промышленность, и политику, конечно».
На взгляд академика Трубникова, идеальный вариант мегапроекта — это когда научная идея предлагается в той же стране и теми же людьми, которые этот проект реализуют. В качестве примера он привел случай с бозоном Хиггса. Идею о сущестовании бозона физик Хиггс, Браут и Энглер предложили еще в 1960-е годы. Мир созрел для ее воплощения в жизнь только в 1990-е годы, когда быда утверждена идея создания коллайдерав ЦЕРН для поиска бозона Хиггса. Мегапроект строительства Большого адронного коллайдера длился почти 20 лет до ввода коллайдера в эксплуатацию. Россия вложила в него наряду с другими странами огромный финансовый, материальный и интеллектуальный вклад. В результате Хиггс и Энглер получили за бозон Хиггса Нобелевскую премию. Мы получили технологии, знания, воспитали научные и инженерыне кадры. Однако сливки с идеи бозона Хиггса снимают те, ее предложил и дожил до ее воплощения.
Сейчас у России есть свой собственный научный мегапроект, скоторого она может снять сливки – это коллайдер NICA, который строится в ОИЯИ. В его основе лежат идеи дубненских теоретиков о том, что именно в том диапазоне плотностей и температур в столкновении пучков тех частиц, с которым работает Нуклотрон Лаборатории физики высоких энергий ОИЯИ, будут наблюдаться переходные состояния сильновзаимодействующей ядерной материи, которые откроют тайну рождения Вселенной.
«Если повезет, у нас будет проект Born in Russia, который от идеи и до получения результата будет иметь абсолютно наш приоритет, – сказал о проекте NICA Григорий Трубников. – Это родной для меня проект, в котором я участвовал фактически с его начала. Самым сложным было консолидировать вокруг него международное сообщество. В этой области физики сейчас развиваются четыре мегапроекта — коллайдер в Брукхейвене, экспериментальная установка на фиксированной мишени в ЦЕРНе, немецкий уникальный комплекс FAIR и наша NICA. Убедить научное сообщество, конкурентов участвовать в нашем мегапроекте было задачей непростой. Но умные люди понимают, что лучше объединять усилия, а не конкурировать. Мы с Брукхейвеном по текущим этапам, по науке, по ожидаемым датам начала эксперимента идем ноздря в ноздрю. А дальше кому повезет, тот и будет первым, в этом всегда есть определенный элемент везения. Но только складывая усилия в такой сложнейшей гонке, все проекты развиваются».