Фестиваль продолжительностью в год «Андрей Вознесенский – 85» завершился 7 октября звездным поэтическим концертом в Зале Чайковского в Москве.
У входа в Зал Чайковского раскачивались на качелях студенты. А в самом Зале Чайковского на заключительный концерт фестиваля собрались отметить 85-летие содня рождения поэта несколько поколений поклонников его творчества.
Вдова Андрея Андреевича Вознесенского Зоя Борисовна Богуславская рассказала, что свой первый поэтический вечер в Зале Чайковского весной в начале шестидесятых Вознесенский хотел отменить. Потому что он в это время был в Ялте, там цвел миндаль в Никитском ботаническом саду, и ему хорошо писалось. И только под угрозой заставить поэта навсегда забыть ее имя удалось выманить его в Москву на встречу со зрителями, заранее раскупившими все билеты. Вечер состоялся. И стал традицией на долгие годы.
«Люди поэзии, каждую осень мы собираемся в Зале Чайковского. В чёрных колечках пикируют осы к девочке в стрижечке мальчуковой», – написал спустя десятилетие после этого первого вечера Андрей Вознесенский.
Стихи Вознесенского архитектурны, музыкальны и театральны. Все эти грани творчества поэта-архитектора нашли свое воплощение на вечере в Зале Чайковского.
По-девичьи нежно просила тишины словами Вознесенского Алиса Гребенщикова в белом платье с луговыми цветами по подолу.
Болью воспаленного нерва пронзила слушателей черно-белая пьеса "Ностальгия" по стихотворению Андрея Вознесенского в исполнении молодежного музыкального коллектива «Геометрия звука». Четыре женских голоса повествовали надрывный мотив под жесткий ритм барабанов.
Роботы,
роботы,
роботы
речь мою прерывают.
Толпами автоматы
топают к автоматам,
сунут жетон оплаты,
вытянут сок томатный,
некогда думать, некогда,
в оффисы - вагонетки,
есть только брутто, нетто -
быть человеком некогда!
Это Вениамин Смехов вспоминал свой дуэт с Владимиром Высоцким из спектакля «Антимиры» Театра на Таганке: «Роботы, роботы, роботы...» Отрывок из поэмы «Оза», посвященной музе Вознесенского Зое Богуславской и написанной в гостинице «Дубна» Объединенного института ядерных исследований.
«Я могу Вознесенского читать часами без остановки», – признался театральный режиссёр Иосиф Райхельгауз. И прочел «Осень в Сигулде»:
Свисаю с вагонной площадки,
прощайте,
прощай мое лето,
пора мне,
на даче стучат топорами,
мой дом забивают дощатый,
прощайте,
леса мои сбросили кроны,
пусты они и грустны,
как ящик с аккордеона,
а музыку унесли...
Печальную судьбу художника, полюбившего актрису, что любила цветы, поведал со сцены актер Игорь Миркурбанов. Участь художника подчеркивал костюм актера: стоптанные башмаки, просторные поношенные штаны, пиджак с чужого плеча, болтающиеся из-под пиджака не то подтяжки, не то подвязки.
Для экзаменов в театральные вузы выбирали стихи Пушкина и Вознесенского, поделился традицией худрук «Табакерки» Владимир Машков. И прочел со сцены то, что читал на вступительном экзамене во МХАТ:
Человек надел трусы,
Майку синей полосы
Джинсы белые, как снег
Надевает человек.
Человек надел пиджак
На пиджак –
нагрудный знак
Под названьем "ГТО".
Сверху он надел пальто.
На пальто, смахнувши пыль
Он надел автомобиль..
Ну, дальше сами знаете: все надел, включая Космос, но забыл одну важную вещь.
Какую – Владимиру Машкову хором подсказал зал.
Эта вещь – часы.
И время, которое они отсчитали, показало: поэзия Вознесенского ему не подвластна.