Профессор Московской консерватории имени П.И.Чайковского Александр Фоменко заворожил своей игрой полный зал любителей музыки 8 июня в ДК «Мир».
Эти концерты нашего земляка, пианиста Фоменко в конце театрального сезона стали уже традиционными. Их с удовольствием слушали поклонники музыканта в зале ДМШ на улице Флерова вместе с композитором Глинкой, ловившим с улицы гипсовой спиной звуки рояля. Потом мест в зале музыкальной школы стало не хватать всем желающим попасть на концерт мастера. И теперь стульев для слушателей на концертах Александра Фоменко недостает даже в малом зале ДК «Мир».
Нынешнее июньское выступление профессора-музыканта стало частью программы летних классических променад-концертов Дома культуры «Мир» физиков ОИЯИ. Программу Александр Фоменко посвятил 100-летнему юбилею великого пианиста Святослава Рихтера. И выстроил ее в классическом стиле, двигаясь по музыкальным эпохам – от Моцарта с Бетховеном до Альбениса с Гранадосом. Считается, что такая музыкальная последовательность облегчает восприятие произведений слушателями.
Фоменко исполнял музыкальные шедевры, уже воплотившиеся в мелодии мобильных телефонов, то есть получившие поистине народное признание. Но это была музыка для гурманов.
Восемь фортепианных вариаций Моцарта на тему теноровой арии Миньона «Come un agnelo» из оперы Джузеппе Сарти «Пока двое сорятся, третий радуется» прозвучали изящными венскими кружевами. Кстати, мелодию этой арии своего предшественника и учителя Сарти Моцарт использовал в оркестровой партии в пятой сцене второго акта своей оперы «Дон Жуан». А сам Сарти служил придворным капельмейстером в Санкт-Петербурге у российской императрицы Екатерины Великой.
Бурная третья часть Сонаты № 17 (Allrgretto) Бетховена у всех на слуху. Так и хочется напеть ее жалующийся речитатив: та-ТА-ТА-та, та-ТА-ТА-та, та-ТА-ТА-та, та-ТА-та-ТА... Нежность, скрывающая страсть, омывающий ливень чувств перекликаются с третьей частью четырнадцатой, «Лунной» сонаты Бетховена. Обе эти сонаты Бетховен написал, болея неразделенной любовью к графине Джульетте Гвиччарди.
«Скерцо №4» Шопена слушалось неожиданно современно, словно написанное сегодня, в двадцать первом веке. Александру Фоменко удалось найти какую-то свою, неуловимую интонацию повествования этой многогранной шутки девятнадцатого века. В ней было все – и легкая острота иронии, и прозрачные, беглые переходы от веселого балагурства к веской серьезности момента. И духоподъемный финал с улыбкой.
Объемно, с разных ракурсов, музыкант дал рассмотреть публике романтизм Листа. Развернутое полотно «Венгерской рапсодии №12» дополнили изящные пейзажи двух ноктюрнов и этюда «Метель».
Знойно, певуче, завораживающе беседовали о любви «Маха и Соловей» Гранадоса. Энергию древней Иберии передал публике пианист звуками «Трианы» Альбениса.
Вообще в этот вечер какой-то добрый волшебник перенес всех, кто очутился в зале, в чудесную страну. Там, как в сказке «Золушка», каждый был в самом приятном для себя месте в компании самого приятного для себя собеседника. И потому все были счастливы.