. Дубна: 3 oC
Дата 29.03.2024
rss telegram vk ok

Наблюдая за событиями на Украине, я вспомнила – нет, не оранжевую революцию, а горячую датскую историю с карикатурами на пророка Мухаммеда.

Семь лет назад датский карикатурист решил показать мусульманам, кто в мире хозяин, и Европа получила немедленный жесткий отпор от тех, кто был воспитан в исламских культурных традициях.

Украину  приучают к мысли, кто в мире хозяин, последние двадцать пять лет. Романтическую половину страны уже приучили, подарив ей игрушечную демократию и несбыточную мечту стать настоящими европейцами. Сегодняшние митинги в Киеве ярко демонстрируют, что эта мечта стала фетишем религиозного свойства и превратила украинских романтиков в фанатиков, оторванных от жизни.

Практичная половина Украины, что кормит романтическую, еще молча упрямится, пока ее пытаются уложить в прокрустово ложе религиозной демократии. Она симпатизирует демократии практической и поэтому понимает, что без России этой демократии не будет. Практичная половина Украины не так активна и не так едина в защите своего уклада жизни, как мусульмане. Потому что понимает: когда половина идет на половину, дело пахнет войной.  А что такое война, народ  Восточной Украины ощущает на генетическом уровне. Этот народ трезво смотрит на мир, потому что привык выживать в любых условиях. Тем более, что сегодня речь идет о войне религиозного свойства, фактически о крестовом походе нового времени.  

Семь лет назад я уже писала об этой новой религии – религии демократии. Его  опубликовала  17 марта 2006 года газета "Московские новости", которую тогда возглавлял Виталий Третьяков.

Вот этот текст.

История с карикатурами на пророка Мухаммеда взволновала почти всю Евразию. Оскорбленные мусульмане всего мира яростно протестуют против применения европейской либеральной идеологии свободы слова по отношению к исламскому миру.

Часто можно прочесть на страницах газет и журналов, что ислам, будучи самой молодой из мировых религий, является самым агрессивным в распространении своего влияния. Но, кажется, в ХХ веке в мире появилась новая и гораздо более воинствующая, языческая религия – либерально-демократическая, ставящая права отдельного человека выше прав всего остального человечества. Идолов у этой религии много – равноправие, право наций на самоопределение, свобода слова, свобода совести, свобода самовыражения, гуманизм… Этот список бесконечен, так как все время находятся пророки, вносящие в этот список имя  очередного идола. Облик идола тут же застывает в виде иконы, играющей для тех, кто намечен к обращению в новую веру, роль прокрустова ложа. Бдительность же верующих в либерализм, а особенно новообращенных, относительно соблюдения символа веры и почитания идолов значительно превосходит ту, которой требовало советское государство во времена сталинизма от своих граждан. В результате такого благостного способа веры свобода для одних членов демократического общества оборачивается несвободой для других, равенство приводит к неравенству, а братство превращается во взаимную терпимость. Эта религия демократии насаждается, как правило, представителями христианского мира, но к христианству как религии, на самом деле, не имеет никакого отношения. 

В самом деле, демократия как форма государственного устройства существовала  еще в древнегреческих Афинах лет за пятьсот до появления первых христиан, и наибольший расцвет культуры Древней Греции связан с демократической формой правления в Афинах (443-429 гг. до н.э.). Однако за этим взлетом в области культуры  тут же последовало поражение Афин в Пелопонесской войне (431-404 гг.) и дальнейшее правление на греческих территориях  государств и союзов военизированного типа. Эпоха эллинизма, как, впрочем, и афинская культура, отнюдь не была связана с  чистотой нравов и  человеколюбием, особенно по отношению к несвободным гражданам, которые не были в меньшинстве. В Римской империи царили те же пороки, которые, собственно, и способствовали распространению появившегося христианства, порицавшего властолюбие, сребролюбие и сластолюбие. Христианство стало религией угнетенных,  угнетенных как физически, так и духовно.

Расширяя сферу своего влияния, христианская церковь в лице ее высших сановников стала опираться на государственную поддержку, поскольку такое взаимодействие, усиливая обоих партнеров – государство и церковь, –  было взаимовыгодным, в том числе, и в крестовых походах.  Государство меняло свои формы в зависимости от общественного строя. Христианская церковь как структура управления христианской общиной терпела расколы, связанные как с государственной политикой, так и с внутренними противоречиями, но своей формы практически не меняла, несмотря на существенные различия в содержании церковной жизни католиков, протестантов и православных христиан.

Распространение образования и развитие науки вместе со становлением  капитализма и, соответственно, усилением финансовой мощи, как корпораций, так и отдельных граждан, сильно пошатнуло влияние церкви в Европе и Америке. Массовое перемещение рабочей силы привело к разрушению традиционного уклада жизни и снижению значения моральных и нравственных принципов в личной жизни европейцев и американцев: сегодня здесь, завтра – там (там, скорее всего, никто не узнает, что было здесь). Резкое повышение материального уровня жизни  европейцев и жителей Северной Америки  как результат технического прогресса сильно примитивизировало их духовные запросы, и вопрос преодоления смерти для многих из них  переместился из области религиозных представлений в область медицины.

Борясь за прихожан, католическая, а особенно протестантские церкви и секты стали прибегать к «демократическим», упрощенным формам общения со своими прихожанами, превращая церковную службу – таинство общения с Богом –  в цирковое представление с притопами и прихлопами и заменяя для своей паствы Священное Писание его кратким пересказомебования к верующим.ставление.тавление.с ерковную службу - таинство  церкви в Европеых и протестантов. не меняла.ля себя лично, который, как рассказывают нам журналисты, является настольной книгой всем известного президента самой могущественной державы.

Все эти хохмочки и фокусы привели к тому, что новое поколение христианских стран не только не стремится в массе своей припасть к груди, скажем, католической церкви, но и открыто потешается над религией своих родителей, устраивая в рамках художественных выставок, например, такое зрелище, которое мне летом 2005 года довелось наблюдать в центре Праги, в пассаже дома, выстроенного отцом  президента Вацлава Гавела на Вацлавской площади:

И никто из христианских верующих  Чехии публично не возмутился этим кощунством. Возможно, процесс демократизации католической церкви зашел настолько далеко, что подобные произведения кажутся европейским христианам очень милыми и остроумными. Но что общего имеет такая позиция с христианством? Скорее, напрашивается аналогия с воинствующей советской антирелигиозной пропагандой в 20-30-е годы ХХ века.

Зададимся тогда дерзким вопросом: а имеет ли все происходящее ныне на Западе отношение к демократии по определению, к демократии как власти народа?

«Демократия в ее исходном смысле есть народовластие, «правление большинства», т.е. управление государством напрямую народным собранием и через широкое народное представительство. Опыт тех же Афин или Фив показывает, что такое возможно только в условиях: 1) ограниченной территории; 2) ограниченной численности населения; 3) незначительного социального неравенства; 4) минимальных – в допустимых для общества пределах – цензовых ограничений пассивного и активного избирательного права (в Афинах политическими правами обладали только примерно 50 тысяч местных мужчин); 5) наличия у свободных граждан времени для участия в политической деятельности (это обеспечивалось рабовладением)»,  –  отмечает Виталий Иванов в статье «Демократия – это вам не лобио кушать», опубликованной в интернет-газете «Взгляд» 15.02.06. «При увеличении территории, численности населения, дифференциации социальной структуры прямое народное правление невозможно. Поэтому невозможна демократия. Институты народного представительства, дополнявшие народное правление при демократии, сами по себе в лучшем случае могут обеспечить только участие народа в принятии решений, да и то зачастую формальное», –  утверждает далее он.

Следовательно, случайно или нет, в процессе общественных преобразований в Европе ХVIII-XX вв. произошла подмена понятия. Способ правления государством, который может обеспечить гражданам некий набор прав и свобод с помощью правовых и политических институтов, формируемых путем выборов, был назван демократией. Хотя и очевидно, что истинный результат выборов всегда зависит от желания проводящей их власти считаться с их ожидаемым результатом и поэтому не может служить показателем истинного волеизъявления всего народа. Либо по аналогии с афинской демократией должно игнорировать мнение той части населения, которая считается рабами.

Заселение и освоение Северной Америки европейцами, недовольными своей жизнью в Европе и желавшими построить государство без европейских недостатков, востребовало понятие демократии именно в таком, перелицованном, виде, в частности, в силу прагматизма переселенцев, обусловленного тяжелыми условиями жизни на новой земле. Кроме того, переселенцы были, в основном, христианами-протестантами. Это обстоятельство, учитывая миссионерский характер протестантизма, оформило их общественно-политическую идеологию в виде гражданской религии, Библией которой стали Декларация независимости и Конституция США.

Термин «гражданская религия» был введен французским философом Ж.-Ж. Руссо для решения проблемы внутригосударственного религиозного многообразия. Однако, по мнению профессора Е.М. Мирошниковой, между концепцией Руссо и американской формой гражданской религии есть существенная разница.  Согласно концепции Руссо, «…граждане должны рассматривать свое служение обществу как религиозную заповедь в целях укрепления общего благоденствия, общественного спокойствия. Вероисповедные отличия при этом отходят на задний план. Гражданская религия становится «главной волей» верующих людей в общественной жизни, обеспечивая моральные основы государственной политики. Руссо не признавал некой трансцендентной силы над «главной волей», – пишет Е.М. Мирошнникова  в статье «Гражданская религия. Возможна ли она в России?» (журнал «Религия и право», 2004 г., №1), – «В этом, кстати, заключается существенное отличие концепции Руссо от американской гражданской религии, в которой признание служения государству высшей ответственностью человеческого существования предполагает, тем не менее, подчинение государства высшему закону — Богу. Религиозная вера и гражданская ответственность в концепции американской гражданской религии по существу являются зеркальным отражением друг друга».  

А что же такое Бог в американской гражданской религии? Известный американский исследователь Р.Белла утверждает, что этот Бог  не является Богом  какой-то из конкретных религий, что молитвы гражданской религии не являются молитвами какой-либо церкви, что какая-либо религиозная доктрина отсутствует, что гражданская религия не имеет своей теологии, картины сотворения мира, что Бог гражданской религии — Бог закона и порядка более, чем Бог любви и спасения.

«Потребность американцев в изучении теологии была чрезвычайно ограничена, их интерес к богословию был исключительно практическим: колонистов мало занимала потребность как можно точнее воплотить Истину в слове; гораздо больше они интересовались возможностью воплотить собственные идеалы в устройстве жизни их общины. По общему признанию исследователей, вплоть до середины XVIII века в Новой Англии не было создано ни одного значительного произведения в области теоретического богословия. Так же обстояли дела с теоретическими трудами в политической и научной сфере», –  отмечает Владимир Легойда в работе «Религиозность в безрелигиозную эпоху».

Если, в дополнение к перечисленным качествам американской гражданской религии, вспомнить, что все важные собрания, как школьные, так и политические, начинаются ритуальными молитвами, что американские деньги освящены надписью «Мы верим в Бога» и изображением Всевидящего Ока, что американский президент свои обращения к согражданам завершает фразой «Боже, благослови Америку», что над местом судей в Верховном суде можно заметить надпись «Моисей – даритель закона», а правосудие олицетворено символом греческой богини Немезиды, то возникает твердое ощущение, что подобная религиозная деятельность с обрядами, идолами и табу уже встречалась на заре человеческой цивилизации и была обозначено в истории и культуре термином «язычество».

После победы над фашизмом во Второй мировой войне влияние США в Европе как богатого спонсора, на чьи деньги восстанавливалась разрушенная войной Западная Европа, значительно возросло, и, естественным образом, возросла экспансия американских духовных ценностей, которые содержали в себе и гражданскую религию, возвращаемую европейцам в переработанном до языческого состояния виде. «Роль имперского Рима взяли на себя США, а на долю постаревшей и ослабевшей Европы пришлась роль «греческой» внутренней колонии, одновременно опекаемой и понукаемой», –  пишет об этом А.С.Панарин.

Можно заметить, что многие вошедшие в историю империи-завоеватели, почему-то опираются на язычество: пантеизм с идолами и жертвоприношениями в Древнем Египте, Древней Греции и Древнем Риме, культ свободы, равенства и братства с фактическими жертвоприношениями за счет завоеванных народов в эпоху бонапартизма, культ германских языческих богов с жертвоприношениями в концлагерях и вне их в гитлеровской Германии. Исключение из этого ряда составляют лишь империи, обязанные своим становлением укреплению как раз монотеистических религий – христианства  (Священная Римская империя) и ислама (Арабский халифат и Османская империя). Вероятно, такие религиозные предпочтения завоевателей связаны с отсутствием религиозного осмысления человеческой деятельности в языческих культах, которые дают лишь благоприятные или неблагоприятные знаки для совершения тех или иных поступков, но никак не оценивают их моральную сторону.

Поскольку гражданская религия, развиваемая в качестве общественной идеологии в США изначально не определяла имени Бога, которому она поклонялась, продолжая практику теокразии эпохи великих завоеваний древности, то с усилением имперской роли нового Рима усиливалась и языческая природа гражданской религии, многоликий фетиш которой получил имя Демократия, а один из ликов был воплощен в виде статуи строгой женщины с факелом, повернувшей теперь свое безжалостное лицо к Европе.    

«Сегодня мы видим явное отчуждение идеи прогресса от большинства человечества – феномен, достойный самого серьезного осмысления. Все, что было втайне, неосознанно для атеистического гуманизма вложено в прогресс христианством, почти полностью испарилось», –  читаем мы у русского философа А.С.Панарина.

Сузив поле деятельности демократии по определению и выхолостив из понятия демократии его сущность, государственная и межгосударственная бюрократия превратила демократию в религию. Гражданская демократическая религия, распространяясь европейской бюрократией с миссионерской настойчивостью, возложила на себя мессианский венец, фактически, вступив в борьбу с христианством, поскольку отстаивание прав и свобод отдельно взятой личности никак не сочетается с христианским тезисом «возлюби своего ближнего, как самого себя».

В каждой области человеческой деятельности европейца сегодня господствует табуированный демократический идол, непоклонение которому сурово карается. В политике – это права человека, в экономике – рынок, в спорте – борьба с допингом, в бытовой жизни – успех и сексуальная свобода,  в искусстве – свобода самовыражения. Учитывая все вышеизложенное, можно с полным правом утверждать, что случившаяся история с датскими карикатурами на исламского пророка отнюдь не является конфликтом между христианством и исламом, как бы, возможно, этого ни хотелось некоторым политикам. Можно сказать иначе. Конфликт был спровоцирован воинствующей религией демократии в борьбе за души мусульман. И это выглядит правдоподобнее.

Защищая права народов на мирную жизнь, проводники религии демократии эту мирную жизнь у них и отнимают, как это происходит в Косово, в Афганистане, в Ираке, на Кавказе. А неофиты, рекламирующие цветные революции, стараются в демократических упражнениях подобно фарисеям, запрещавшим в субботу поездку на осле, но разрешавшим в субботу поездку на осле, нагруженном мехами с водой, так как поездка тогда совершалась не на осле, а «на воде».

Все хорошо в меру. И если не превращать свободу слова и права человека в догму, а демократию в религию, то от демократии будет больше пользы, чем в случае, когда ее насаждают в неокрестовых походах.

Говорят, что спортсмены добиваются наивысших достижений, когда снижен порог иммунитета, когда организм становится слаб, чтобы защитить себя  от чрезмерных перегрузок. Но и от болезней он тоже не может себя защитить. И тогда выбор небольшой – победить или тяжело заболеть с туманными перспективами. Опыт древнегреческих Афин должен нам напоминать, что, очевидно, у демократии тоже есть свои рамки, свой порог, переступив через который она погибает. 

 

Опубликовано в газете "Московские новости" 17.03.2006 г.

Добавить комментарий

Комментарии не должны оскорблять автора текста и других комментаторов. Содержание комментария должно быть конкретным, написанным в вежливой форме и относящимся исключительно к комментируемому тексту.


Защитный код
Обновить