. Дубна: 3 oC
Дата 29.03.2024
rss telegram vk ok

vojna konvert

Из вещей моего дедушки у меня осталось лишь три его письма с фронта и одна военная фотография.

Все остальное сгорело вместе с домом, в котором бабушка с дедушкой уже не жили, но где все оставалось на своих прежних местах, когда их забрала из Тверской области к себе в Дубну дочь. Дедушка, Александр Степанович Кузнецов, умер в 1986 году, было ему 75 лет. Похоронен на Большеволжском кладбище вместе с женой, Клавдией Васильевной Кузнецовой, умершей на сороковой день после его смерти.

На фотографии дедушка со своими родителями, женой и сыном заснят в день, когда его забирали в Армию. Он уже побывал на Финской войне – и вот опять на войну. Бабушка говорила, что у неё в этот день поднялась высокая температура. С ними снялся сын Вовочка. Старшей дочери Инны, моей мамы, на фото нет. Нет и Гали, которая родилась накануне войны. Отец дедушки, Степан, в войну умер, не дожил до возвращения сына.

Еще остались гармонь и большая икона Николая Угодника, которые средняя дочь Галина, опасаясь, что их украдут «краеведы», взяла с собой, когда перевозила родителей.

Дедушка мой прошел две войны – Финскую и Великую Отечественную. Когда я его в детстве просила рассказать о войне, он улыбался и говорил мне: «Пойдем лучше пчелок посмотрим». И мы шли с ним в пчельник, так назывался огороженный садик, где стояло три улья. Дедушка был пчеловодом-любителем. Но даже в детстве я понимала, что любит он не столько мед, сколько самих пчел. Заходили мы в пчельник на закате, когда стелился густой туман, и пчелы спешно с громким гулом возвращались в улей. В это время они не нападают, можно смело разглядывать их мохнатые золотистые спинки. Если к ним наклониться поближе, они пахнут медом…

Так что о военной жизни своего дедушки я ничего не знаю. Единственное, что выдавало военные секреты – его искривленные и больные пальцы на ногах. Ноги он отморозил на Финской войне. Еще у него были фонарик, фляжка и губная гармошка, принесенные с фронта. Не скажу, чтобы им отводилось какое-то особое место. Фонариком дедушка пользовался всю жизнь. Вставал он с петухами и, чтобы не тревожить домочадцев, обходился освещением от фонарика. Фляжка стояла без дела в горнице. Я почему-то её боялась, она у меня ассоциировалась с фашистами. На губной гармошке дедушка иногда играл и давал поиграть нам, внукам, гостившим в деревне летом, но у нас ничего не получалось. Гармонь же дедушкину нам трогать не позволяли. Она стояла на стуле, покрытая кружевной накидкой. Случалось, дедушка брал гармонь, начинал играть, а бабушка принималась петь свою любимую песню про какую-то Сашу, которую коварный возлюбленный обманул…

Бабушка и дедушка были простыми людьми, и меня всегда удивляло, что дедушка обращается к бабушке в письмах на вы. Нет, в жизни они друг другу говорили «ты», а вот в письмах дедушка писал «Вы, милая Клавдя», «Вам, милая Клавдя».

Хотя, если вспомнить их жизнь, то это уважительное «вы» определяло, пожалуй, суть их отношений. Они не только любили, но  чтили, ценили и берегли друг друга. Нет, конечно, бывало, что бабушка ругала деда, когда, например, он немного переберет на празднике. Обычно главное ругательство звучало так:  «Постыдился бы, ты же коммунист!» Дедушка возглавлял деревенскую партячейку. Помню, как мне нравилось разглядывать фотографию (она тоже сгорела), где он, в пиджаке, сидит в красивом зале, смотрит на сцену, где какой-то оратор вещает с трибуны. Обычной его одеждой был, конечно, не пиджак. Дом полон скотины, уток, кур. Всех надо накормить, воды наносить, сена накосить, насушить, на сеновал убрать, дрова напилить, расколоть, уложить.  Картошкой плес засадить, огород обиходить.  Кроме того, работа в колхозе. Словом, не до пиджака.

Еще моей любимой фотографией была довоенная (тоже сгорела), на которой молодой дедушка стоял среди таких же молодых и красивых парней – не меньше полусотни! Некоторые держали гармошки-трехрядки. Все улыбались, все искрились молодостью. Бабушка мне перечисляла, кто вернулся с войны живым. Вернулись единицы. Среди них мой дедушка и три его брата – Валентин, Николай и Григорий.

Бабушку после войны назначили председателем колхоза. Вспоминать эту пору они не любили. Бабушку в 1951 году арестовали за то, что она выдала колхозные семена сельчанам на посадку. Время-то голодное было. Кто-то донес. Самое ужасное, что упекли её в «кутузку» вместе с  дочкой Любашей, только что родившейся. Дедушка ездил, хлопотал. Его как фронтовика, уважили, бабушку отпустили. А тут и Сталин умер…

«18 января 1943 г.

Добрый день моя дорогая семья и малые дети Инна, Вова, Галя, мамаша и супруга Клавдя, а также все родные и знакомые. Шлю я вам свой сердечный и душевный привет и желаю всего наилучшего в вашей жизни и здоровья.

Милая Клавдя, о себе хочу Вам сообщить, что нахожусь жив и здоров, и моя служба проходит пока что ничего, только одно плохо, что очень вы, милая Клавдя, редко пишете письма, а потому мне бывает очень скучно. И еще очень охота знать, что есть у вас нового в жизни вашей. Милая Клавдя, письма я получаю от родителей и братьев, но вот не от вас. Милая Клавдя, и тогда бывает приятно, когда придет ваше письмо ко мне. Милая Клавдя, должно быть у вас мало время, чтоб написать. И если это так, то пусть хоть моя любимая дочка черкнет небольшую записочку, и то это будет очень хорошо.

Милая Клавдя, мне писать много нечего, у меня нового пока что нет. Только моя просьба к вам, когда будешь писать, то пиши мне обо всем, что есть у вас нового в жизни вашей.

Ну, пока что на этом и до свидания. Остаюсь жив и здоров, чего и вам желаю. Крепко накрепко целую вас всех и жду скорейшего ответа.

Милая Клавдя, пиши чаще письма. И еще напиши мне про моих братьев Колю, Валю. К вам они пишут письма или нет? До свидания, Клавдя. Жду вашего ответа

Кузнецов А.С.»

«27 июля 1944 г.

Здравствуй, моя милая супруга Клавдя и мамаша, и наши детки Инна, Вова, Галя. И Оля. Всем от меня привет и наилучшие пожелания в вашей жизни, а главное быть здоровыми.

Милая Клавдя, я не могу дождаться ответа на письма. Решил, милая Клавдя, вам написать несколько слов о себе. Служба моя проходит хорошо, здоровье тоже ничего. Успехи у нас на фронте очень хорошие. Клавдя, меня домой по вашим справкам, что у меня отец помер, не отпустили, потому что мы сейчас в продвижении и вот уже находимся в Литве. Милая Клавдя, пока  писать много нечего. До свидания. Целую крепко.

Ваш Саша Кузнецов»

«3 сентября 1945 г.

Добрый день, милая и любящая моя супруга Клавдя и мамаша, Инна, Вова, Галя и все родные. Всем от меня привет и наилучшие пожелания в вашей жизни, а главное быть здоровыми. И не забывай, милая Клавдя, меня. Пиши чаще письма. Клавдя, о себе пишу, что нахожусь жив и здоров, и моя служба пока проходит хорошо. Но как не хорошо, а желательно скорее попасть к вам. В свою родную семью. Милая Клавдя, сегодня получил ваше письмо, которое вами было послано 25 августа. За которое, милая Клавдя, мое супружеское спасибо и крепко накрепко целую, и вот пишу вам ответ. В этот день радость, так как с Японией война окончилась. Большая радость. И сегодня, 3-го сентября, большой праздник победы.

Милая Клавдя, пару слов о себе. Здоровье мое пока что ничего. Мной еще послано вам фото, когда получишь, пропиши. А теперь, милая Клавдя, нахожусь в ожидании того дня, когда отпустят. Чем скорее, тем для меня лучше,  быстрей встретиться с вами. Я очень соскучился, милая Клавдя, по всем вам. Пока что до свидания. До скорой встречи, моя дорогая супруга Клавдя. Пиши ответ, буду ждать. Целую крепко, Ваш супруг Кузнецов Саша.»

Я осмеливалась упрекать бабушку и маму, что редко писали деду на фронт. С возрастом поняла, что никакими томами писем не зальешь на войне тоску по любимой жене, по любимым малым детям, по привычной мирной жизни…

Добавить комментарий

Комментарии не должны оскорблять автора текста и других комментаторов. Содержание комментария должно быть конкретным, написанным в вежливой форме и относящимся исключительно к комментируемому тексту.


Защитный код
Обновить