Военный аналитик Руслан Пухов – директор Центра анализа стратегий и технологий – проанализировал российскую воздушную операцию в Сирии и назвал этот театр военных действий полигоном будущего.
В статье, подготовленной для журнала «Россия в глобальной политике», Пухов отмечает, что сирийская кампания «стала первым реальным боевым развертыванием Вооруженных сил России за пределами границ бывшего СССР в постсоветский период». Со времен войны в Афганистане это самое масштабная операция наших военно-воздушных сил, не имеющая аналогов в истории российской и советской авиации по сложности, интенсивности и по удаленности района боевых воздушных действий от России.
Наблюдателей удивляет способность России поддерживать длительное время высокую частоту вылетов самолетов и отсутствие боевых и эксплуатационных потерь, подчеркивает директор Центра АСТ. И это – свидетельство очень высокого качества организации боевых действий группировки российских Воздушно-космических сил в Сирии.
Как это удалось армии, которую еще недавно все считали недееспособной?
Семь лет назад одной из главных проблем ВВС была серьезная техническая отсталость. «Поставки новых самолетов и вертолетов резко сократились в первые же годы после распада СССР и обнулились в 1994–1995 годы. После прекращения массовых поставок техника физически и морально устарела, выработала ресурс. В целом для российских ВВС время как будто застыло на уровне середины восьмидесятых годов», – напоминает Пухов.
Потом начались реформы армии. ВВС и ПВО объединили, при этом часть полков обоих видов вооруженных сил перед объединением расформировали. В состав объединенных ВВС и ПВО включили морскую авиацию.
За четыре года – с 2008 по 2012 – минобороны успело отказаться от существовавшей еще с 1938 года структуры «воздушная армия – корпус (дивизия) – полк». Вместо нее появилась связка «авиационная база – авиационная группа». Количество авиабаз ВВС постепенно сократили до восьми. Каждая авиабаза обслуживала несколько авиационных групп. Сократилось число аэродромов базирования, значительно уменьшился численный состав ВВС. Реформа военного образования заключалась в концентрации учебных заведений и частей по подготовке кадров. Снизилась роль главного командования ВВС. Новый вид вооруженных сил получил название войск Воздушно-космической обороны (ВКО).
Сформированный к 2012 году новый компактный облик ВВС и ПВО стал более компактным и соответствовал наличным ресурсам страны. Теперь можно было значительно увеличить финансирование и начать наращивать интенсивность боевой подготовки кадрового состава войск.
"Однако не все решения, принятые в период создания «нового облика», были сочтены оптимальными, – замечает Руслан Пухов. – Поэтому после смещения в ноябре 2012 г. министра обороны Анатолия Сердюкова и прихода на эту должность Сергея Шойгу начался новый этап реформирования ВВС».
За два года – с 2013 по 2015 – многое, сделанное при Сердюкове, отменили и вернулись к прежним структурам управления воздушными войсками. Вот что было сделано:
- с 1 декабря 2013 года восстановлены структуры «авиационная дивизия – авиационный полк». Фактически это сделали путем переименования сложившихся к тому времени авиационных баз и авиационных групп;
- восстановлены полки армейской авиации и начали формироваться бригады армейской авиации;
- в 2014–2015 годы восстановлены армии ВВС и ПВО вместо командований (при фактическом сохранении их структуры);
- частично изменены дислокации частей ВВС с расширением аэродромной сети;
- морская авиация частично возвращена в состав ВМФ;
- децентрализованы учебные заведения и части по подготовке кадров, начато восстановление системы отдельных летных училищ;
- бригады Воздушно-космической обороны переформированы в дивизии ПВО;
- с 1 августа 2015 года Военно-воздушные силы переформированы в Воздушно-космические силы (ВКС).
Директор Центра АСТ делает акцент: в 2014 году впервые с конца 1980-х наращивание численности частей ВВС пошло за счет формирования новых боевых полков. Начало этому положили в Крыму, где была сформирована новая 27-я смешанная авиационная дивизия в составе нескольких созданных с нуля полков. Затем несколько новых авиаполков сформировали и в других регионах России. ВВС России впервые почти за 30 лет стали расти в количественном отношении. Одним из главных приоритетов Государственной программы вооружений на 2011–2020 годы (ГПВ-2020) стали закупки новой авиационной техники. Общая стоимость программы составляет около 20,7 трлн рублей, из которых 19,4 трлн рублей были запланированы на закупки в интересах Министерства обороны. Из этих средств на закупки авиационной техники предполагалось выделить 4,7 трлн рублей. В рамках ГПВ-2020 планируется приобретение для всех видов вооруженных сил более 600 самолетов и 1100 вертолетов.
Российская воздушная операция в Сирии стала первой серьезной практической проверкой итогов реформирования и возрождения российской военной авиации, и эту проверку ВКС России выдержали с высокой оценкой.
В военно-политическом отношении основной сложностью российской операции в Сирии Руслану Пухову видится ее двоякий характер. «С одной стороны, – пишет он в своей статье, – официальной целью кампании заявлено противодействие возникшему в огне сирийской и иракской гражданских войн «Исламскому государству» (ИГ, запрещено в России), грозящему изменить всю карту Ближнего Востока и ставшему открыто действующим террористическим государственным образованием. С другой стороны, достаточно очевидно, что едва ли не главной задачей российской интервенции в Сирии является поддержка сирийского президента Башара Асада и если не радикальное улучшение военного положения этого режима (что вряд ли возможно), то по крайней мере консолидации его военных и территориальных позиций, что создаст предпосылки как для мирного урегулирования в Сирии, так и для снятия вопроса о смещении Асада в качестве предпосылки этого урегулирования».
По мнению Пухова, «пребывание российской авиационной группировки в Сирии затянется на долгие месяцы», и поэтому «для России чрезвычайно важно не втягиваться в длительную войну, всеми силами минимизировать собственные потери, тщательно и гибко выбирать «политические» цели для воздушных ударов, избегать военной конфронтации с западными военными силами в регионе, и, наконец, принципиально необходимо вовремя выйти из этой кампании».
Что уже получила Россия от операции в Сирии?
- Первый опыт обширной наступательной кампании во взаимодействии различных видов авиации, при координации с сухопутными войсками и с иностранными партнерами (Сирия, Иран, Ирак).
- Опыт развертывания и обеспечения действий экспедиционной авиационной группировки на значительном удалении от национальной территории.
Снабжение российской военной группировки организовано как по воздуху через территории Ирана и Ирака военно-транспортными самолетами Ил-76 и Ан-124, так и морем – постоянными транспортными рейсами больших десантных кораблей и вспомогательных и транспортных судов ВМФ из Новороссийска и Севастополя в сирийский порт Тартус, раскрывает детали Руслан Пухов. «Морской путь ввиду высокой интенсивности использования кораблей и судов на нем получил название «Сирийский экспресс». В больших масштабах привлекаются военно-транспортные самолеты. Только самолеты Ан-124 ВКС с сентября по декабрь 2015 г. совершили в Хмеймим 113 рейсов и перевезли 10,2 тыс. т грузов».
Как все мы наблюдаем, пока действия группировки российских ВКС не добились поражения ИГ и сирийской оппозиции. Однако очевидно, отмечает Пухов, что российские воздушные атаки медленно, но оказывают воздействие, постепенно склоняя чашу весов в пользу сирийских правительственных сил, которые перешли от стратегической обороны к наступательным действиям, пока в основном тактического масштаба. «По всей видимости, эффективность действий ВКС России в Сирии ограничена главным образом дефицитом разведывательных возможностей, а не недостатком самолетов или средств поражения, рассуждает он. – Несмотря на указанные недостатки, Сирия стала отличным полигоном для масштабной отработки новой тактики и нового вооружения ВКС. ВКС получают богатейший боевой и эксплуатационный опыт. Судя по всему, операция в Сирии пока что обходится России относительно дешево».