Этот текст был написан 1 октября 2013 года. С тех пор кое-что изменилось, но большей частью текст, к сожалению, по-прежнему актуален.
Время простых решений прошло, заявил в своей статье, опубликованной 27.09.2013 г. в газете «Ведомости», премьер-министр России Дмитрий Медведев. Речь идет о решениях, которые должны были привести к экономическому росту в нашей стране, но не привели. Вместо них председатель правительства предлагает общую стратегию и пять более конкретных решений, цель которых – добиться экономического роста в России в условиях низкого глобального спроса и интенсивной конкуренции.
Главное слово стратегии Дмитрия Медведева – эффективность: «эффективные рабочие места», «эффективность использования ресурсов», «эффективность государственного сектора», «Эффективность текущих расходов на закупки товаров и услуг».
«Параллельно с отказом от неконкурентоспособных производств нам жизненно необходимо появление новых бизнесов, обеспечивающих эффективные рабочие места. Это и есть смысл модернизации экономики», – поясняет председатель правительства.
Вот об этой эффективности в масштабах нашего государства и хочется для начала поговорить.
Откройте глаза, господа
Что понимает под словом «эффективность» наше правительство, когда строит свои планы и стратегии относительно нас – то есть всего населения России? Раз правительство России распоряжается нашими деньгами – то есть бюджетом государства, то имеем мы право знать, о какой эффективности толкуют те, кого мы, проголосовав на выборах, допустили к нашей казне? Имеем.
Разложим все по полочкам на простом примере. Предположим, я решила производить творог. Чтобы сделать творог, мне нужно купить молоко, заквасить его, отделить сычужную массу от сыворотки, отжать творог, упаковать, чтобы доставить его покупателям, найти места сбыта, доставить туда творог и организовать учет обмена моего творога – то есть товара – на деньги. Производственная цепочка выглядит так: закупка сырья (молока) – изготовление творога – доставка продавцу – продажа. Эффективность моей работы будет равна отношению моих доходов от продажи творога к расходам на всю производственную цепочку.
Предположим теперь, что такую же производственную цепочку выстроила тоже я, но не в России, а в одной из европейских стран – Германии, Франции или Испании. А теперь взглянем на среднегодовую температуру России, Германии, Франции и Испании. В России она отрицательная: – 10,1 градуса Цельсия, в Германии – положительная: +4,6 градуса Цельсия. Во Франции среднегодовая температура еще выше: +6,5 градуса Цельсия, а в Испании она и вовсе +8 градусов Цельсия.
Это означает, что в России каждое звено творожной производственной цепочки обойдется мне дороже, чем в любой из европейских стран. Потому что в России я должна семь месяцев в году тратить деньги на отопление помещения, где изготавливается творог, а в Европе – всего четыре-пять месяцев. Фермер, который продает мне в России молоко, тоже должен семь месяцев в году тратить деньги на обогрев коровника, да еще запасти дорогого корма для коров на семь зимних месяцев. А европейский фермер тратит на все это существенно меньше, потому что в Европе теплее, и коров можно пасти на лугах большую, а не меньшую часть года. Да и продавцы творога вполне могут весь год работать в тонкостенном ангаре, который частично обогревается теплом холодильного оборудования. Им не нужно толстых каменных стен, чтобы защититься от жестоких морозов. И это еще, не говоря о стоимости рабочей силы, которая в России тоже существенно дороже из-за сурового климата, а вовсе не из-за привычки к пьянству или лени, как многим отчего-то кажется.
Что мы имеем в итоге? А вот что: любое промышленное производство в России всегда будет менее эффективным, чем в странах с более теплым климатом. Всегда! И никак этого не изменить. Россия в этом смысле уникальна. Она единственная из стран мира населена людьми, привыкшими жить и трудиться в суровых северных условиях на огромной территории, которую они способны защитить. И такая жизнь наложила естественный отпечаток на их характер. В любых экономических расчетах нужно исходить именно из этого.
А значит, нельзя питать никаких иллюзий, что стоит нам перенести на нашу почву чужие экономические рецепты и в России наступит всеобщее изобилие. Оно не наступит никогда – такова наша судьба, такой нам ее устроила природа, и это грустно. Но та же природа научила нас тысячелетиями жить в этих суровых условиях, и это не просто утешение – это наше спасение.
Скрипач не нужен
Итак, любое производство в России неэффективно по сравнению с другими странами мира, даже с Канадой. Жизнь в России вообще неэффективна.
Я не сама это придумала. Есть много умных людей, которые давно сказали это до меня. Но отчего-то до членов правительства России это известие так и не дошло, и это тоже грустно.
Зато я сама спрашивала 9 декабря 2009 года в Дубне министра экономического развития Эльвиру Набиуллину, учитывается ли климатический фактор при использовании на российской почве успешного мирового опыта функционирования особых экономических зон. Министр сказала, что не считает этот фактор существенным. При этом министр считала, что успехи иностранных особых зон помогут в России решить проблемы моногородов. Не помогли. В моногородах по-прежнему нет работы. Люди бегут из них при первой возможности.
И вот теперь председатель правительства Дмитрий Медведев, не вспоминая о нашем суровом климате, снова декларирует: «Несмотря на множество драматических событий, наша страна была одной из передовых в мире. В некоторых сферах бесспорным лидером. Тем не менее, было бы неправильным копировать рецепты, которые сработали в прошлом. Мир ушел вперед. Новые методы должны использовать и мы. Надо создать систему воспроизводства коммерчески востребованных новых технологий».
Вопрос: где коммерчески востребованных – в России или в мире? Ответ на этот вопрос лежит в основе успеха или провала экономического курса правительства.
Если рецепты будут теми же, что и двадцать лет назад, то провал очевиден и неминуем. А ведь в статье Дмитрия Медведева общие рецепты все такие же: «Наша долгосрочная цель состоит в построении меньшего по размерам, децентрализованного, но максимально эффективного государственного сектора… Минимизация перекрестного субсидирования в электроэнергетике, постепенная либерализация газового рынка и введение социальной нормы потребления отдельных коммунальных услуг». Просто сказка. Особенно касательно норм потребления «отдельных коммунальных услуг».
Сколько за эти двадцать лет говорено о карточках на еду в СССР… А ведь они действовали только в голодное время Великой Отечественной войны (с 1941 по 1947 год) и в конце 1980-х годов, когда великая Перестройка смела с полок магазинов не только продукты, но даже мыло и спички. Но воду и электричество, кроме военной разрухи, у нас еще никто не отнимал. Теперь дошло и до этого. Эффективность российской экономики, оказывается, требует, чтобы в нашем государстве люди мылись еще реже и сидели в темноте.
Если речь идет о таком понимании эффективности, то самый эффективный способ сэкономить на социальных расходах – сократить население России до нуля. Тогда не придется ни пенсии выплачивать, ни материнский капитал, не говоря уже о гигантской экономии всех ресурсов. Тишь да гладь, да божья благодать, как формулировали наши предки. И мир даже знает героев, что пытались такие планы осуществить. У одного фамилия на «Б» начинается, а у другого – на «Г». А в прекрасном фильме «Кин-дза-дза» есть на тему эффективности замечательная фраза: «Скрипач не нужен».
Кстати, самым эффективным способом получения доходов является разбой – быстро и надежно: было ваше, стало наше. Кое-где в России такая эффективная идея весьма популярна, сообщает нам криминальная хроника.
Иногда довести идею до абсурда полезно, чтобы увидеть, к чему она может привести. Но доводить до абсурда ее нужно только в теории, а не на практике. Как говорится в другом хорошем фильме, «тренируйтесь на кошках».
Это я к чему? А к тому, что в условиях изначальной неконкурентоспособности российского производства его развивать все равно нужно. Ведь оно у нас развивалось, и развивалось успешно, как вспомнил и сам Дмитрий Медведев. Только почти вся его продукция продавалась внутри России, за исключением некоторых особых ее видов – уникальных.
И не надо нам забывать рецепты, что работали в прошлом, хоть на этом настаивает наш премьер-министр. Не надо забывать как раз потому, что они работали. А те, которыми нас снабжают последние двадцать лет, те – не работают и работать не будут. Потому что не для нас они выписаны, эти рецепты.
Все равно как страдающему поносом давать лекарство от запора. Знаю, что звучит грубовато – зато наглядно.
И не обойтись нашим производственникам без поддержки государства на нашей громадной, малонаселенной территории. Так что не надо силой выпихивать государство из экономики. А надо навести порядок в государстве: установить простые и понятные правила игры и строго следить за их исполнением. И все.
О делах наших скорбных
Кое-что из предложений Дмитрия Медведева в «Ведомостях» мне понравилось. Ну вот, например: «Считаю целесообразным дать возможность регионам и местным органам власти вводить налоговые каникулы для новых малых предприятий в определенных, прежде всего производственных, сферах деятельности».
Я тоже считаю это целесообразным. Причем – каникулы на целый год. Это я говорю, как предприниматель, который меньше года назад начал новое дело с малой доходностью в условиях чудовищной конкуренции – в том числе, с государственными структурами. И которого душат поборы и подножки со стороны коллег по цеху, а также – социальный налог на наш маленький коллектив. И который не в состоянии бороться с монополизмом некоторых коллег по цеху.
Этот монополизм в поборах с нас, маленьких, как раз и проявляется. «А не хотите платить, – говорят нам коллеги-монополисты, – так идите лесом». «Да-да, идите, – подхватывают наши заклятые друзья-конкуренты. – А не надо было вылезать с вашими новыми идеями. Нас и без вас хватает».
Еще понравился пассаж про кадры на рынке труда: «Готов ли сегодня среднестатистический россиянин соответствовать современным требованиям на рынке труда? Ответ на этот вопрос мы знаем, и он, к сожалению, не всегда положительный». Ну, точно – ответ на этот вопрос почти всегда отрицательный, когда речь идет о среднестатистическом россиянине в возрасте от 20 до 27 лет. Не умеют они работать и не знают, как это делается. Хотя почти все они имеют диплом о высшем образовании. Просто катастрофа. А специалистов рабочих профессий днем с огнем не сыщешь. Вот и выезжаем на среднестатистических россиянах возраста от 40 и старше – как раз тех, кого выкинули с закрывшихся предприятий в 90-е годы. А налоги-то на государственную систему среднего и высшего образования все мы платим…. И тут конкретных рецептов премьер-министр отчего-то не предлагает, кроме университетов «Газпрома», «Роснефти», «Русала» и «Лукойла». Остальные закроем что ли?
Вот такие у нас дела. В общем, эффективность – это вам не лобио кушать.